О положении Православной Церкви во время оккупации фашистами западных территорий Советского Союза в наши дни редко кто имеет сколько-нибудь отчетливое представление. Известно, что с приходом оккупантов там стали открывать храмы, и в них возобновились Богослужения. Может быть, фашисты покровительствовали Православию? Нисколько. В своей религиозной политике Гитлер и фашистская верхушка преследовали далеко идущие цели, но они были хорошо скрыты. К христианству всех конфессий – и к Православию, и к католичеству, и к протестантизму – фашисты относились с презрением и ненавистью. Они распространяли на него свое отношение к еврейству, свою крайнюю юдофобию, и считали все христианские конфессии отраслями иудаизма, поскольку Спаситель по плоти был иудей. Их целью было создание новой религии, религии «вечного рейха» на основе соединения древних германских языческих верований и оккультной мистики.

Поскольку и в Германии, и во всей Европе еще множество людей было привержено к своим национальным христианским традициям, фашисты планировали использовать все конфессии и отделившиеся от них течения, вплоть до любых раскольников и сектантов, в целях создания этой новой религии, используя древний принцип – «разделяй и властвуй».

Они намеревались поставить все христианские церкви под свой контроль, добиться их разделения, расчленения на возможно меньшие, мнимо самостоятельные «автокефалии». Они хотели завербовать, взять негласно на службу наиболее честолюбивых, корыстолюбивых или трусливых церковников, чтобы они исподволь, планомерно проводили идеи новой религии через проповедь и постепенно вводили изменения в церковной жизни вплоть до богослужебных текстов, уставов и т. п. Трансформация всей жизни и деятельности христианской церкви (по сути, их подрыв) в нужном им направлении – вот какая цель была у фашистов, когда их оккупационная администрация позволяла открывать храмы. По мысли гитлеровцев, для завоеванных народов, для тех, кого они считали «унтерменшами» (низшей расой), как, например, всех славян, – для них религиозные свободы должны были стать явлением временным, «переходным». Мнимая лояльность к Церкви, обман населения и духовенства, не подозревавших о далеко идущих целях оккупантов, будто бы противопоставивших религиозную свободу антирелигиозной идеологии Советского государства – вот что представляла собой конфессиональная политика гитлеровцев.

Конечно, эти планы были совершенно утопичны и нереальны. Но реализовывать их фашисты принялись сразу же, не учитывая верность и преданность Церкви ее служителей и их паствы. За проведение религиозной политики на оккупированной территории у гитлеровцев отвечало несколько ведомств – от специального министерства вероисповеданий вплоть до военного командования и гестапо. Между ними часто возникали разногласия и трения, в основном, по поводу средств и методов работы, тактики в конкретных ситуациях. Это успешно использовали православные архиереи, которым пришлось нести тяжкий крест окормления своей паствы в условиях оккупации. О некоторых иерархах, совершивших подвиг верности Церкви-Матери – Русской Православной Церкви и Отечеству, и послуживших им даже до смерти, следует краткий рассказ.

Митрополит Сергий

Митрополит Сергий, экзарх Прибалтики в 1941 – 1944 годах (в миру Дмитрий Николаевич Воскресенский) родился в Москве в семье священника. Окончил семинарию. После революции поступил в Московский университет, из которого был отчислен (с 3-го курса юридического факультета) как сын «служителя культа». В 1925 году принял монашеский постриг в Московском Даниловом монастыре. Был духовным сыном известного архимандрита Георгия (Лаврова), а жительство в монастырской келье разделял с почитаемым впоследствии подвижником и прозорливым старцем Павлом (Троицким).

В 1930 году был назначен настоятелем собора в Орехово-Зуеве и помощником по юридическим вопросам Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) – будущего патриарха Сергия. В 1931 году стал редактором недолгое время выходившего журнала Московской Патриархии. В 1932 году архимандрит Сергий был переведен в Москву настоятелем храма Воскресения Христова в Сокольниках. В этом храме в октябре следующего года состоялась его архиерейская хиротония во епископа Коломенского, викария Московской епархии. Чин хиротонии совершали несколько архиереев, во главе с митрополитом Сергием и священномучеником, митрополитом Ленинградским Серафимом (Чигаговым). Перед началом войны архиепископ Дмитровский Сергий (Воскресенский) был управляющим делами Московской Патриархии. В 1940 году был командирован в Западную Украину и Белоруссию, затем в Латвию и в Эстонию, после их присоединения к СССР, для ознакомления с положением там Церкви. 24 февраля 1941 года состоялось назначение митрополита Сергия на Виленскую и Литовскую кафедру и присоединением титула – Экзарх Латвии и Эстонии. С началом войны митрополит Сергий не эвакуировался, а остался в оккупации. Дальнейшая его судьба необычайна и трагична. Человек сильной воли, необычайно гибкого и смелого ума, мужества, и, конечно, крепкой веры, митрополит Сергий героически и жертвенно исполнял свой долг пастыря и главы Экзархата и сделал многое такое, что сейчас кажется свыше человеческих сил. Ему удалось успешно противостоять тактике расчленения церковно-административных единиц, которую преследовали гитлеровцы. Он не только удержал в целостности весь Экзархат, не позволив его разделить на несколько мнимо независимых церквей-епархий, но и смог противостоять местным националистическим тенденциям, которые могли привести к внутрицерковному расколу. Ему удалось отстоять церковное единство не только в пределах территории Экзархата, но и его единство с Московской Патриархией. Митрополиту Сергию даже удалось в 1943 году поставить на Рижскую кафедру нового епископа – Иоанна (Гарклавса), которого он вскоре предусмотрительно включил в число возможных преемников на случай своей смерти. Огромной заслугой митрополита Сергия было его попечение о военнопленных красноармейцах. Фашисты наложили категорический запрет на общение православного духовенства с военнопленными, но на какое-то время митрополит Сергий добился его отмены в пределах возглавляемого им Экзархата.

Митрополит Сергий взял на себя попечение об оккупированной части Псковской, Новгородской и Ленинградской области, где было открыто свыше 200 храмов. В Псков им была направлена группа священников, и деятельность Псковской Духовной Миссии оказалась весьма благотворной. Есть прямые свидетельства того, что работа Миссии на приходах даже служила прикрытием и способствовала партизанскому движению. В Вильнюсе митрополит Сергий открыл Богословские курсы. Мужество, гибкий ум и необычайная смелость митрополита Сергия позволяли ему почти три года отстаивать интересы своей паствы перед оккупационными властями. В Москве он был заочно предан суду, «как перешедший на сторону фашизма». Но в реальности митрополит Сергий служил Церкви и Отечеству. После войны ходили слухи, будто бы он в узком кругу отмечал победы Красной Армии и даже пел знаменитый «Синенький скромный платочек». Это, скорее всего, легенда, но легенда очень характерная, свидетельствующая об его репутации патриота.

Гитлеровцы планировали провести в Риге епископское совещание, с целью добиться от митрополита Сергия и епископов добиться отказа от их канонической связи с Московской Патриархией, но оно было сорвано Экзархом. Митрополит Сергий понимал, что рискует жизнью, и предусмотрительно составил духовное завещание, в котором указал последовательно трех своих преемников на случай смерти – архиепископа Ковенского (Каунасского) Даниила, епископа Рижского Иоанна и епископа Таллиннского Димитрия. В берлинских архивах сохранились документы, свидетельствующие о том, что митрополит Сергий и его деятельность были как бельмо в глазу для оккупационных властей. Среди этих документов есть сведения, собранных гитлеровцами о митрополите Сергии, в них значатся и прослушивание московского радио, и пение популярной в Красной Армии песни. И решали, как с ним разделаться, в Берлине.

29 апреля 1944 года на пустынном участке шоссе Вильнюс – Рига машина Патриаршего Экзарха Прибалтики митрополита Сергия была расстреляна автоматчиками. Митрополит Сергий и его спутники погибли. Убийство главы Экзархата было списано фашистами на местных партизан националистического толка – «зеленых братьев». Управление Экзархатом принял архиепископ Даниил, как первый из трех архиереев, указанных в завещании митрополитом Сергием. Могила убиенного иерарха находится в Риге, на Покровском кладбище.

Что было бы с митрополитом Сергием, если бы он дожил до скорого уже прихода Красной Армии? Скорее всего, он был бы репрессирован по формальному обвинению в сотрудничестве с оккупантами. Но о его верности Родине и ее Церкви свидетельствует такой случай. В 1942 году в Псковскую миссию из Германии прибыл некий архимандрит Гермоген, который был убежден, что «Московская Церковь» – «красная», а потенциальных власовцев надо призывать к «освобождению Родины». Но после общения с митрополитом Сергием этот заблуждающийся, но честный монах принял решение перейти в юрисдикцию Московской Патриархии, к митрополиту Сергию, что и сделал. А о цели своей прежней «миссии» больше не вспоминал. В храмах, возглавляемого митрополитом Сергием Экзархата, во все время оккупации возносились молитвы о Родной Церкви, молились о спасении Отечества и трудились для его спасения. Ныне память о нем хранят православные люди стран Балтии. В истории Отечественной Войны имя митрополита Сергия (Воскресенского) – рядом с героями, отдавшими свою жизнь за Родину, за ее Победу.

Архиепископ Даниил

Биография архиепископа Даниила (в миру Николай Порфирьевич Юзвьюк) несколько необычна для архиерея. Он родился в 1880 году в семье псаломщика, окончил духовную школу при Свято-Успенском Жировицком монастыре в Западной Белоруссии. Работал преподавателем. В 1914 году в Петрограде поступил на юридические курсы. После революции работал в Харькове, затем в Вильнюсе, где с 1925 года преподавал в Духовной семинарии. В 1939 году стал секретарем митрополита Виленского Елевферея (Богоявленского), затем стал «правой рукой» митрополита Сергия (Вознесенского). Митрополит Сергий был весьма решительным архиереем, В апреле 1942 года он постригает своего секретаря Николая Порфирьевича Юзвьюка в монашество с именем Даниил, в том же году в считанные дни возвышает его в степени священства от иеромонаха до архимандрита и поставляет его во епископа Ковенского, викария Литовской митрополии. Имея верного помощника в лице епископа Даниила, митрополит Сергий проводит в августе 1942 года съезд православных архиереев в Риге, определивший целостность всего Экзархата, его верность Московской Патриархии и, как следствие, верность его мирян своему единому Отечеству. Заслуга епископа Даниила в проведении и съезда епископов и в его благих результатах очень велика. И вся деятельность митрополита Сергия не могла быть столь успешной, если бы рядом с ним не было столь надежного соратника. Не случайно Епископ Даниил был указан первым в духовном завещании Экзарха и стал преемником митрополита Сергия после его мученической кончины. В сане архиепископа Ковенского он был временно управляющим Литовской митрополии и временно исполняющим обязанности Экзарха Прибалтики. Архиепископ Даниил сделал все, чтобы сохранить дело митрополита Сергия. Обстоятельства сложились так, что он должен был оставить временно кафедру. Обстановка в конце войны быстро менялась. Архиепископу Даниилу не удалось вернуться на кафедру, поскольку изменилась линия фронта. В мае 1945 года он был в лагере для перемещенных лиц в Чехословакии. В октябре 1945 года восстановил общение с Московской Патриархией и в декабре 1945 года получил назначение на Пинскую кафедру. Но в 1949 году, когда началась новая волна репрессий, архиепископ Даниил был арестован, осужден и отбывал заключение до 1955 года. По его освобождении Церкви не удалось вернуть престарелого уже архиерея на какую-либо кафедру. В 1956 году архиепископ Даниил был определен на покой, по требованию атеистической власти, в удаленный, окраинный город Измаил. Все, чего удалось добиться для него, это право служения в городском соборе. Затем архиепископ Даниил пребывал недолгое время в родном ему Жировицком монастыре и, наконец, в Свято-Михайловском монастыре в селе Александровка под Одессой. Архиепископ Даниил вскоре утратил зрение. Предположительно, это следствие условий заключения. В 1964 году он был награжден правом ношения креста на клобуке. Это все, чем в то время, при господстве государственного атеизма, Церковь могла наградить архипастыря-исповедника, о подвиге которого она всегда помнила. Архиепископ Даниил скончался в Александровском Свято-Михайловском монастыре 27 августа 1965 года, в канун праздника Успения Божией Матери.

Память об архиепископе Данииле (Юзвьюке), сотруднике и помощнике митрополита Сергия (Воскресенского), стоявшем за верность Матери-Церкви и Отечеству в условиях оккупации будет свята для всех верных чад Русской Православной Церкви.

Митрополит Алексий

Непростая биография другого Экзарха военного времени – Патриаршего экзарха Украины в 1941 – 1943 гг. митрополита Алексия. В ней, словно в зеркале, отразились сложности жизни Православия в Западной Украине. Будущий экзарх (в миру Александр Якубович или Яковлевич Громадский) родился в 1882 году в бедной семье псаломщика церкви в селе Докудово на Подляшье Холмской епархии. Окончил семинарию в Киеве и Киевскую духовную академию. С 1908 г. был священником собора в городе Холме, законоучителем Холмской мужской гимназии, наблюдателем (ныне эту должность назвали бы «куратор») духовных учебных заведений Холмской епархии. В 1916 г. Протоиерей Александр Громадский покинул Холм, служил в храмах Бессарабии (ныне Молдова), а в 1918 году стал ректором духовной семинарии в г. Кременце. В 1921 году он овдовел, принял монашеский постриг с именем Алексий, а вскоре в апреле 1922 года был поставлен в епископа Луцкого, викария Волынской епархии.

В октябре 1922 года епископ Алексий участвовал в Варшаве в печальном известном соборе архиереев епархий, находившихся на территории новообразованной тогда Польши. Тогда митрополит Варшавский Георгий (Ярошевский), увлеченный честолюбивым стремлением стать главой независимой церкви, пошел на поводу у светской власти и провозгласил самочинную автокефалию Польской церкви, не обращаясь к своему законному главе, патриарху Московскому святителю Тихону. Чтобы придать видимость законности митрополит Георгий под давлением гражданской власти пригласил Вселенского (Константинопольского) патриарха Мелетия (Метаксакиса), который в феврале 1923 года не имея на то канонического (законного) основания «даровал» автокефалию Польской Церкви. Ряд других Поместных Церквей (Антиохийская, Иерусалимская, Александрийская, Сербская) не признал это «деяние». Еще в 1927 году митрополит Дионисий (Валединский), преемник Георгия (Ярошевского) путешествовал к главам этих Церквей, пытаясь добиться их признания.

К сожалению, епископ Луцкий Алексий примкнул к епископам-автокефалистам, стал членом автокефального Синода, заместителем председателя Митрополичьего совета, а в 1927 году сопровождал митрополита Дионисия в его путешествии. В автокефальной церкви он стал епископом, затем архиепископом Гродненским, а в 1934 году – архиепископом Волынским. На Западной Украине проводилась так называемая «украинизация» Церкви. Проводились националистические тенденции, разъединяющие историческое единство общерусского Православия, даже в Богослужении совершалась замена церковно-славянского языка на украинский. Архиепископ Алексий активно «проводил в жизнь» эту украинизацию. В 1939 году, когда Польша была разделена между Германией и СССР, Западная Украина была занята Красной Армией. Архиепископ Алексий был в августе 1939 года арестован, но вскоре освобожден, а в 1940 году, после общения с обладавшим даром убеждения митрополитом Киевским Николаем (Ярушевичем) перешел в юрисдикцию Московской Патриархии, оставшись на той же Волынской и Кременецкой кафедре. Вскоре началась война, оккупация Украины, и к этому времени относится лучшая часть биографии этого иерарха.

Оккупационный фашистский режим решил в своей религиозной политике на Украине опереться на польского автокефалиста митрополита Дионисия (Валединского), поддержать для начала его церковь, а затем «нарезать» ее на части – «автокефалии» украинская (создана в 1942 году), белорусская. А их в свою очередь разделять по «местным признакам» и т. д. Архиепископ Алексий не признал притязаний митрополита Дионисия и принял ряд действенных мер к установлению канонических норм церковной жизни на Украине. 18 августа 1941 года он, как старший по хиротонии архиерей, собрал и провел в Почаевской Лавре епископское совещание, на котором был определен статус автономной Украинской Церкви в канонической зависимости от Московского Патриархата. 25 ноября 1941 года это решение было исправлено. Для Православной Церкви на Украине был принят статус Экзархата Московской Патриархии, т. е. восстановлена ситуация на предоккупационное время. Экзархом был избран Алексий (Громадский), вскоре возведенный в сан митрополита Волынского и Житомирского, как сан, приличествующий положению Экзарха. При этом никакого «перевода» на Киевскую кафедру не было произведено, поскольку епископы признали это перемещение прерогативой главы всей Русской Православной Церкви. Огромной заслугой митрополита Алексия было объединение верных своему каноническому долгу епископов, а с ними и их духовенства и мирян. Соблюдение верности Матери-Русской Православной Церкви возглавляемым митрополитом Алексием Экзархатом было и соблюдением верности Отечеству, духовным и нравственным противостоянием оккупантам. В конце жизни митрополита Алексия был сложный момент, когда вся его благотворная деятельность оказалась под угрозой. Он подписал предварительное соглашение об объединении с Украинской автокефальной церковью, созданной в 1942 году – ее возглавляли архиереи Александр (Иноземцев) и Поликарп (Сикорский). Митрополит Алексий внял их доводам и обещаниям, что при этом объединении каждая сторона останется автономной, что обе стороны смогут помогать друг другу в сложных условиях военного времени. Но архиереи, на которых опирался митрополит Алексий, и которые его поддерживали, убедили его, что соглашение обернется обманом, храмы экзархата будут захватываться автокефалистами, начнется смута, которая на руку гитлеровцам. Митрополит Алексий аннулировал соглашение и окончательно порвал все контакты с автокефалистами. Он еще не знал, что этим подписывает себе смертный приговор. 8 мая 1943 года во время поездки по епархии на дороге из Кременца в Луцк в лесу близ с. Смыга митрополит Алексий был убит украинскими националистами. Вероятно, оккупационные власти хотели, чтобы убийство первоиерарха Украины выглядело как внутренняя украинская «разборка». Но объективно убийство митрополита Алексия было расплатой за подрыв религиозной политики Третьего рейха. Деятельность Экзарха и мученическая кончина митрополита Алексия покрывают его прошлые грехи участия в расколе польских «автокефалистов».

Конечно, митрополит Алексий (Громадский) не был такой мощной личностью, как митрополит Сергий (Вознесенский), но их роднят общность совершения подвига верности Церкви и Отечеству в условиях оккупации и общая участь. Даже форма убийства обоих Экзархов общая. И память митрополита Алексия (Громадского), пострадавшего за служение Православной Церкви и нашему единому Отечеству в годы Великой Отечественной войны, будет сохранена во все будущие времена.

Архиепископ Вениамин

Архиепископ Вениамин (в миру Сергей Васильевич Новицкий) родился в 1900 году в семье протоиерея в селе Кривичи Минской губернии. Окончил духовную семинарию в Вильнюсе и богословский факультет Варшавского университета в 1928 году. Был сельским учителем, псаломщиком. В 1928 году принял монашеский постриг в Свято-Успенской Почаевской Лавре. С 1934 года был настоятелем храмов в г. Острог, затем во Львове, благочинным приходов в Галиции. С 1937 г. – архимандрит, магистр богословия за работу по каноническому праву. В Почаевской Лавре организовал миссионерские курсы по просвещению униатов. Преподавал в Лаврской монашеской школе. Был большим знатоком и любителем церковного пения и организовал хоры во всех храмах, где настоятельствовал и в Почаевской Лавре. За несколько дней до начала войны, 15 июня 1941 года был хиротонисан в Луцкском кафедральном соборе во епископа Пинского и Полесского, викария Волынской епархии. Хиротонию возглавлял митрополит Киевский Николай (Ярушевич), экзарх Украины. Местопребыванием епископ Вениамин избрал Почаевскую Лавру, где 18 августа и 25 ноября 1941 года при его деятельном участии проходили епископские совещания, определившие верность православной Украины единой Русской Православной Церкви в условиях оккупации. В августе 1942 года епископ Вениамин был назначен на Полтавскую кафедру. В сентябре 1943 года вернулся в Почаевскую Лавру.

Вся деятельность епископа Вениамина (Новицкого) в оккупации была направлена на сохранение норм церковной жизни и на сохранение церковного единства с Московской Патриархией, а это являлось в условиях оккупации и соблюдением верности единому Отечеству. Заслугой епископа Вениамина надо признать и его веское убедительное слово и противодействие тому предварительному соглашению, которое было навязано митрополиту Алексию (Громадскому) украинскими автокефалистами. Авторитет епископа Вениамина в значительной степени повлиял на сохранение подлинной независимости Церкви на Украине от всевозможных попыток ее раскола.

Но во время войны служение епископа Вениамина не было по достоинству оценено. В 1944 году он был вызван из Почаева в Киев и здесь арестован по обвинению в сотрудничестве с оккупантами. Епископ Вениамин был неправедно осужден, приговорен к десяти годам заключения, которое отбывал в тяжких условиях на Колыме. Но по освобождении в 1956 году он был сразу же возведен в сан архиепископа и назначен на Омскую кафедру. Власти не позволяли заслуженному архиерею вернуться в родные края, где его помнили и почитали, как исповедника. Разрешалось только назначать его на отдаленные восточные кафедры. В 1958 году он был переведен на Иркутскую кафедру, кроме того, во временное управление архиепископу Вениамину поручалась и еще и огромная территория Хабаровской и Владивостокской епархии. Здесь во время поездки по епархии владыка Вениамин попал под сильное облучение, в результате которого он сильно пострадал. У него выпали все волосы, искривилась шея, но он, к удивлению врачей, не только остался жив, но и продолжил свой подвиг архипастырского служения.

15 лет пребывал архиепископ Вениамин на Иркутской кафедре. Церковь, как могла в те годы господствующего государственного атеизма, отмечала великие заслуги архипастыря-страдальца. Крест для ношения на клобуке, орден Св. Владимира I степени – вот те награды, которые свидетельствуют, что архиепископ Вениамин не был забыт, о нем помнили и его великий подвиг Церковь высоко ценила. Лишь в 1973 году удалось перевести уже престарелого владыку с Дальнего Востока в центральную Россию, на Чебоксарскую кафедру. Посрамляя все прогнозы врачей, архиепископ Вениамин не умер вскоре. Несмотря на подорванное здоровье, он не прервал свой архипастырский труд, не уходил на покой, продолжал служение до самой своей кончины 14 октября 1976 года (на Праздник Покрова Божией Матери). Его отпевал архиепископ Куйбышевский Иоанн (Снычев), будущий митрополит Петербургский. Погребен архиепископ Вениамин (Новицкий) в Введенском кафедральном соборе г. Чебоксары. Имя архиепископа Вениамина (Новицкого) должно светится в нашей благодарной памяти среди имен тех иерархов, кто отстоял независимость нашей Церкви в условиях оккупации, кто укреплял свою паству в верности Матери-Церкви и Отечеству.

Литература

• “У Бога все живы: Воспоминания о Даниловском старце архимандрите Георгии (Лаврове)”.
  М. Даниловский благовестник. 1996.
• Голиков А. свящ., Фомин С. “Кровью убеленные. Мученики и исповедники Северо-Запада России и Прибалтики (1940-1955). Мартиролог православных священнослужителей Латвии, репрессированных в 1940-1952 гг.”
  М. 1999.
• Православная энциклопедия. Т.1. 2000.
  “Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943”. М. 1994.
• Шкаровский М. В.
  “Нацистская Германия и Православная Церковь”. М. 2002
• Шкаровский М. В.
  “Политика Третьего рейха по отношению к Русской Православной Церкви в свете архивных материалов 1935 – 1945 годов.” М. 2003

Отношения Советского правительства и Русской Православной Церкви.

Великая Отечественная война вызвала в стране рост религиозных настроений. В первый же день войны местоблюститель Патриаршего престола митрополит Московский и Коломенский Сергий (Страгородский) обратился к церковным пастырям и верующим с призывом, встать на защиту Родины и сделать все необходимое, чтобы остановить агрессию врага. Митрополит подчеркнул, что в начавшейся схватке с фашизмом Церковь на стороне Советского государства. «Православная наша церковь,— сказал он, — всегда разделяла судьбу народа... Не оставляйте народа своего и теперь. Благословляет она всех православных на защиту священных границ нашей Родины». Пасторские послания были разосланы во все церковные приходы. Подавляющее большинство священнослужителей со своих кафедр призывало народ к самопожертвованию и сопротивлению захватчикам. Церковь начала сбор денежных средств, необходимых для вооружения армии, поддержки раненых, больных, сирот. Благодаря собранным церковью средствам были построены боевые машины для танковой колонны «Дмитрий Донской» и эскадрильи «Александр Невский». Патриотическую позицию в годы Великой Отечественной войны заняли иерархи и других традиционных конфессий СССР — ислама, буддизма и иудаизма. Вскоре после вторжения гитлеровских войск на территорию Советского Союза Главное управление имперской безопасности Германии издало специальные директивы, разрешавшие открывать на занятых территориях церковные приходы. В специальном обращении отца Сергия к верующим, оставшимся на захваченной врагом территории, содержался призыв не верить немецкой пропаганде, утверждавшей, что армия вермахта вступила на территорию Советского Союза во имя освобождения церкви от безбожников. В Русской Православной Церкви за рубежом нападение Германии на Советский Союз было воспринято по-разному. Зарубежная Церковь в течение долгого времени не выражала своего отношения к войне. Однако гитлеровское руководство не смогло добиться от главы Русской Зарубежной Церкви митрополита Анастасия (Грибановского) обращения к русскому народу о содействии немецкой армии. Многие иерархи Зарубежной Церкви заняли в годы войны антигерманскую позицию. Среди них был Шанхайский Иоанн (Максимович), организовавший денежные сборы на нужды Красной Армии, и архиепископ Серафим (Соболев), запрещавший эмигрантам сражаться против России. Находившийся в Америке митрополит Вениамин проводил огромную патриотическую работу среди русской колонии в Америке, в конце 1941 г. он стал почетным председателем русско-американского «Комитета помощи России». Многие деятели Русской Православной Церкви приняли активное участие в европейском движении Сопротивления. Другие внесли посильный вклад в дело всесторонней помощи Советскому Союзу в таких странах, как США и Канада, Китай и Аргентина. Проповедь митрополита Киевского и Галицкого Николая в храме Преображения об обязанностях верующих в борьбе против фашизма прекращена деятельность «Союза воинствующих безбожников» (возник в 1925 г.), закрыты антирелигиозные периодические издания. В 1942 г. митрополиты Алексий (Симанский) и Николай были приглашены к участию в Комиссии по расследованию злодеяний фашистов. Угроза фашистского нашествия, позиция Церкви, объявившей войну против Германии «священной» и поддерживавшей советскую власть в борьбе с врагом, заставили руководителей СССР изменить свое отношение к Церкви. В сентябре 1941 г. была 4 сентября 1943 г. три высших иерарха Русской Церкви во главе с митрополитом Сергием были приглашены главой Советского государства И. В. Сталиным в Кремль. Встреча свидетельствовала о начале нового этапа в отношениях государственной власти и Церкви. На упомянутой встрече было принято решение о созыве Архиерейского собора и возвращении из ссылки оставшихся в живых архиереев. Архиерейский Собор состоялся 8 сентября 1943 г. В нем приняло построенная за счет средств, собранных Русской Православной Церковью участие 19 архиереев (некоторые из них для этого были освобождены из заключения). Собор утвердил митрополита Сергия на посту патриарха. В октябре 1943 г. был создан Совет по делам религии при Правительстве СССР. 28 ноября 1943 г. было издано Постановление СНК СССР «О порядке открытия церквей». Согласно этому постановлению, в стране начали открываться храмы. Если в 1939 г. в СССР действовало чуть более 100 храмов и четыре монастыря, то к 1948 г. число открытых храмов возросло до 14,5 тыс., в них служили 13 тыс. свяеннослужителей. Число монастырей увеличилось до 85. Наблюдался и рост духовных учебных заведений — 8 семинарий и 2 академии. Стал выходить «Журнал Московской Патриархии», было осуществлено издание Библии, молитвословов и другой церковной литературы. С 1943 г., в связи с разрушением в 1931 г. храма Христа Спасителя, главным храмом страны стал Елоховский Богоявленский собор, где находилась кафедра Патриарха. После смерти 15 мая 1944 г. патриарха Сергия местоблюстителем Престола, согласно завещанию, стал митрополит Ленинградский и Новгородский — Алексий. 31 января — 2 февраля 1945 г. состоялся Первый Поместный собор Русской Церкви. В соборе помимо архиереев Русской Церкви приняли участие патриархи — Александрийский и Антиохийский, представители других поместных православных церквей. В утвержденном на Соборе «Положении о Русской Православной Церкви» была определена структура Церкви, а также был избран новый Патриарх. Им стал митрополит Ленинградский — Алексий (Симанский). Одним из приоритетных направлений его деятельности было развитие международных связей с православными церквами. Были урегулированы конфликты между Болгарской и Константинопольской Церковью. К Русской Православной Церкви присоединились многие сторонники Заграничной Церкви, так называемые обновленцы и григорьевцы, были восстановлены отношения с Грузинской Православной Церковью, в церквах на освобожденных от оккупации территориях клир был очищен от пособников фашистов. В августе 1945 г. согласно указу властей церковь получила право приобретать здания и предметы культа. 1945 г. согласно указу властей церковь получила право приобретать здания и предметы культа. С большим воодушевлением в церковной среде Русской Православной Церкви в СССР и за рубежом были восприняты указы Президиума Верховного Совета СССР 1946-1947 гг. о праве предоставления советского гражданства гражданам Российской империи, проживавшим за рубежом. Митрополит Евлогий был первым из русских эмигрантов, получившим советский паспорт. После долгих лет эмиграции в СССР вернулись многие архиереи и священники. Среди них были митрополит Саратовский — Вениамин, прибывший из США, митрополит Серафим, митрополит Новосибирский и Барнаульский — Нестор, архиепископ Краснодарский и Кубанский — Виктор, архиепископ Ижевский и Удмуртский — Ювеналий, епископ Вологодский — Гавриил, прибывший из Китая, архимандрит Мстислав, приехавший из ФРГ, настоятель Собора в Херсоне, протоиерей Борис Старк (из Франции), протопресвитер Михаил Рогожин (из Австралии) и многие другие. Как показали годы Великой Отечественной войны, религия, содержавшая в себе огромный духовный и нравственный потенциал, который она сохранила до наших дней, помогла нашему народу выдержать агрессию нацистских сил и одержать над ними победу.

Исторические источники:

Русская православная церковь и Великая Отечественная война. Сборник церковных документов. М., 1943.

К началу Великой Отечественной войны советская власть закрыла большинство церквей страны и попыталась искоренить христианство, но в душах русских людей православная вера теплилась и поддерживалась тайными молитвами и обращениями к Богу. Об этом свидетельствуют истлевшие находки, которые встречают поисковики в наше время. Как правило, стандартным набором вещей русского солдата являются партбилет, комсомольский значок, спрятанная в потайной кармашек иконка Божьей матери и нательный крест, носимый на одной цепочке с именной капсулой. Вставая в атаку, вместе с призывным криком «За родину! За Сталина!» солдаты шептали «С Богом» и уже открыто крестились. На фронте из уст в уста передавались случаи, когда людям только с чудесной Божьей помощью удавалось выжить. Известный афоризм, проверенный и подтвержденный годами, подтвердился и на этой войне: «На войне атеистов не бывает».

Обескровленная Церковь

К началу Великой Отечественной войны была в разгаре пятилетка, направленная на полное уничтожение духовенства и православной веры. Храмы и церкви закрыли и здания передали в ведомство местных властей. Около 50 тысяч священнослужителей приговорили к расстрелу, а сотни тысяч сослали на каторгу.

Согласно планам советских властей, к 1943 году в Советском Союзе не должно было остаться ни работающих церквей, ни священников при них. Неожиданно начавшаяся война расстроила задумки безбожников и отвлекла от исполнения задуманного.

В первые дни войны Московский и Коломенский митрополит Сергий среагировал быстрее, чем верховный главнокомандующий. Он сам подготовил речь для граждан страны, напечатал ее на пишущей машинке и выступил перед советскими людьми с поддержкой и благословением на борьбу с врагом.

В речи прозвучала пророческая фраза: «Господь нам дарует победу».

Сталин только через несколько дней впервые обратился к народу с речью, начав своё выступление со слов «Братья и сестры».

С началом войны властям стало некогда заниматься агитационной программой, направленной против русской православной церкви, и Союз безбожников был распущен. В городах и селах верующие стали устраивать сходки и писать ходатайства об открытии храмов. Фашистское командование приказало на оккупированных территориях открывать православные церкви, чтобы привлечь на свою сторону местное население. Советским властям ничего не оставалось делать, как дать разрешение на возобновление работы храмов.

Закрытые церкви начинали работать. Священнослужителей реабилитировали и отпускали с каторги. Народу было дано негласное разрешение на посещение церквей. Саратовской епархии, в подчинении которой не осталось ни одного прихода, в 1942 году был сдан в аренду Свято-Троицкий собор. Спустя некоторое время открылась Духосошественская церковь и некоторые другие храмы.

В годы войны Русская православная церковь стала советником Сталина. Верховный главнокомандующий пригласил главное духовенство в Москву для обсуждения дальнейшего развития православия и открытия духовных академий и школ. Совершенной неожиданным для русской церкви стало разрешение о выборе главного патриарха страны. 8 сентября 1943 года решением Поместного Собора православная наша церковь приобрела новоизбранного Главу митрополита Сергия Старогородского.

Батюшки на передовой

Одни священники поддерживали народ в тылу, вселяя веру в победу, а другие переодевались в солдатские шинели и шли на фронт. Никто не знает, сколько батюшек без рясы и креста с молитвой на устах шли в атаку на врага. Кроме того, они поддерживали дух советских солдат, проводя беседы, в которых проповедовались милость Господа и его помощь в победе над врагом. Согласно советской статистике около 40 священнослужителей были удостоены медалями «За оборону Москвы» и «За оборону Ленинграда». «За доблестный труд» получили награду более 50 священников. Батюшки-солдаты, отставшие от армии, записывались в партизанские отряды и помогали уничтожать врага на оккупированных территориях. Несколько десятков человек получили медали «Партизану Великой Отечественной войны».

Многие священнослужители, реабилитированные из лагерей, отправлялись сразу на передовую. Патриарх всея Руси Пимен, отбыв срок на каторге, вступил в состав Красной Армии и к концу войны имел звание майора. Многие русские солдаты, выжившие в этой страшной войне, возвращались домой и становились священниками. Пулеметчик Коноплев после войны стал митрополитом Алексием. Борис Крамаренко, кавалер орденов Славы, в послевоенное время посвятил себя Богу, отправившись в церковь под Киевом и став диаконом.

Архимандрит Алипий, наместник Псково-Печерского монастыря, принимавший участие в битве за Берлин и получивший орден Красной звезды, так рассказывает о своем решении податься в священнослужители: «На этой войне я увидел столько ужаса и кошмара, что постоянно молил Господа о спасении и дал ему слово стать батюшкой, выжив в этой страшной войне».

Архимандрит Леонид (Лобачев) одним из первых добровольно попросился на фронт и прошел всю войну, заслужив звание старшины. Количество полученных медалей внушает уважение и говорит о его героическом прошлом во время войны. Его наградной список содержит семь медалей и орден Красной Звезды. После победы священнослужитель посвятил свою дальнейшую жизнь русской церкви. В 1948 году его направили в Иерусалим, где он первым стал руководить Русской Духовной Миссией.

Святой епископ-хирург

Незабвенна героическая отдача всего себя на благо общества и спасение умирающих епископа Русской Православной Церкви Луки. После университета, еще не имея церковного сана, он успешно работал земским врачом. Войну встретил в третьей по счету ссылке в Красноярске. В то время тысячи эшелонов с ранеными отправлялись в глубокий тыл. Святитель Лука делал сложнейшие операции и спас множество советских бойцов. Его назначили главным хирургом эвакуационного госпиталя, и он консультировал всех медицинских работников Красноярского края.

По окончанию срока ссылки святитель Лука получил сан архиепископа и стал возглавлять Красноярскую кафедру. Высокое положение не помешало ему продолжать благое дело. Он, как и прежде, оперировал больных, после операции делал обход раненых и консультировал врачей. Наряду с этим успевал писать медицинские трактаты, проводить лекции и выступать на конференциях. Где бы он ни находился, на нем всегда была неизменная ряса и клобук священника.

После переработки и дополнения «Очерков гнойной хирургии», в 1943 году было опубликовано второе издание знаменитого труда. В 1944 году архиепископа перевели на Тамбовскую кафедру, где он продолжил лечить раненых в госпитале. После окончания войны святитель Лука был удостоен медали «За доблестный труд».

В 2000 году решением Православной Епархии арх-п Лука был причислен к лику святых. На территории саратовского медуниверситета идет возведение церкви, которую планируется освятить во имя святого Луки.

Помощь фронту

Священнослужители и православные люди не только героически воевали на поле боя и лечили раненых, но и оказывали Советской Армии материальную помощь. Батюшки собирали средства на нужды фронта и покупали необходимое оружие и технику. 7 марта 1944 года 516-му и 38-му танковым полкам было передано сорок танков Т-34. Торжественным вручением техники руководил митрополит Николай. Из подаренных танков была укомплектована колонна им. Дмитрия Донского. Сам Сталин объявил духовенству и православным людям благодарность от Красной Армии.

Объединившись с народом, православная наша церковь проводила божественные литургии в честь павших героев и молилась за спасение русских войнов. После службы в храмах устраивались совещания с христианами, и обсуждалось, кому и как могут помочь русская церковь и мирные жители. На собранные пожертвования священнослужители помогали детям-сиротам, оставшимся без родителей, и семьям, потерявшим кормильцев, отправляли на фронт посылки с необходимыми вещами.

Прихожане из Саратова смогли собрать средства, которых хватило на постройку шести самолетов марки «Александр Невский». Московская епархия за три первых года войны собрала и сдала на нужды фронта пожертвований на 12 миллионов рублей.

В годы Великой Отечественной войны власти впервые за годы своего правления разрешили русской церкви провести крестный ход. На праздник Великой Пасхи во всех крупных городах православные люди собрались вместе и совершили великое Крестное шествие. В пасхальном послании, написанном митрополитом Сергием, были следующие слова:

«Не свастика, а Крест призван возглавить нашу христианскую культуру, наше христианское жительство».

Прошение о совершении крестного хода было подано маршалу Жукову ленинградским митрополитом Алексием (Симанским). Под Ленинградом шли ожесточенные бои, и существовала угроза взятия города фашистами. По чудесному совпадению день Великой Пасхи 5 апреля 1942 года совпал с 700-летием со дня поражения немецких рыцарей в Ледовом побоище. Битвой руководил Александр Невский, впоследствии причисленный к лику святых и считающийся покровителем Ленинграда. После совершения крестного хода поистине случилось чудо. Часть танковых дивизий группы «Север» по приказу Гитлера была переброшена на помощь группе «Центр» для нападения на Москву. Жители Ленинграда оказались в блокаде, но зато враг не проник в город.

Голодные блокадные дни в Ленинграде не прошли даром как для мирных жителей, так и для духовенства. Наряду с рядовыми ленинградцами от голода умирали священнослужители. Восемь клириков Владимирского собора не смогли пережить страшную зиму 1941-1942 года. Регент Никольской церкви умер прямо во время службы. Митрополит Алексий всю блокаду провел в Ленинграде, но его келейник инок Евлогий умер голодной смертью.

В некоторых церквях города, имеющих подвальные помещения, устраивались бомбоубежища. Александро-Невская лавра отдала часть помещений под госпиталь. Не смотря на тяжелое голодное время, в церквях ежедневно проводились божественные литургии. Священнослужители с прихожанами молились за спасение солдат, проливающих кровь в жестоких боях, поминали безвременно ушедших войнов, просили Всевышнего быть милостивым и даровать победу над фашистами. Вспомнили молебен 1812 года «в нашествие супостатов», и каждый день включали его в службу. Некоторые богослужения посещали командиры Ленинградского фронта вместе с главнокомандующим маршалом Говоровым.

Поведение ленинградского духовенства и верующих стало поистине гражданским подвигом. Паства и священники объединились и вместе стойко переносили тяготы и лишения. В городе и северных пригородах находилось десять действующих приходов. С 23 июня церкви объявили о начале сбора пожертвований на нужды фронта. Из храмов были отданы все средства, находящиеся в запасе. Расходы на содержание церквей сократили до минимума. Богослужения проводились в те моменты, когда в городе не было бомбежек, но независимо от обстоятельств, совершались ежедневно.

Тихий молитвенник

Тихая молитва преподобного Серафима Вырицкого в дни войны не прекращалась ни на минуту. С первых дней старец пророчил победу над фашистами. Он молился Господу о спасении нашей страны от захватчиков день и ночь, в своей келье и в саду на камне, поставив перед собой образ Серафима Саровского. Предаваясь молитве, он провел многие часы, прося Всевышнего увидеть страдания русского народа и спасти страну от врага. И чудо свершилось! Пусть и не быстро, прошло четыре мучительных года войны, но Господь услышал тихие мольбы о помощи и послал снисхождение, даровав победу.

Сколько людских душ было спасено благодаря молитвам незабвенного старца. Он являлся соединяющей нитью между русскими христианами и небесами. Молитвами преподобного был изменен исход многих важных событий. Серафим в начале войны предсказал, что жителей Вырицы минуют беды войны. И на самом деле, ни один человек из поселка не пострадал, все дома остались целы. Многие старожилы помнят удивительный случай, произошедший во время войны, благодаря которому церковь Казанской иконы Пресвятой Богородицы, расположенная в Вырице, осталась невредимой.

В сентябре 1941 года немецкие войска интенсивно обстреливали станцию Вырица. Советское командование решило, что для правильной наводки фашисты используют высокий купол церкви и решили подорвать ее. Команда подрывников во главе с лейтенантом пошла в поселок. Подойдя к зданию храма, лейтенант приказал бойцам ждать, а сам пошел в здание для ознакомительного осмотра объекта. Через некоторое время из церкви послышался выстрел. Когда бойцы вошли в храм, они нашли там бездыханное тело офицера и лежащий рядом револьвер. Солдаты в панике покинули поселок, вскоре началось отступление, и церковь Промыслом Божьим осталась целой.

Иеромонах Серафим до принятия сана был известным купцом в Петербурге. Приняв монашеский постриг, он стал во главе Александро-Невской лавры. Православный народ очень почитал священнослужителя и со всех концов страны ехал к нему за помощью, советом и благословением. Когда старец переехал в 30-е годы в Вырицу, поток христиан не уменьшился, и люди продолжали посещать духовника. В 1941 году преподобному Серафиму было 76 лет. Состояние здоровья преподобного было не важным, он не мог самостоятельно ходить. В послевоенные годы к Серафиму хлынул новый поток посетителей. Многие люди в годы войны потеряли связь со своими близкими и, при помощи сверхспособностей старца, хотели узнать об их местонахождении. В 2000 году православная церковь причислила иеромонаха к лику святых.

У нас очень любят в качестве подтверждения обвинений Русской Православной Церкви в сотрудничестве с нацистами приводить вот эту фотографию:

Кто изображён на ней?

Псковская православная миссия. Митрополит Сергий (Вознесенский) и монахи Псково-Печерского монастыря. Информация к размышлению: во время репрессий 30-х годов духовенство Псковской области было практически уничтожено, часть в буквальном смысле, часть - отправлена в лагеря. Поэтому в область были направлены миссионеры.
Митрополит Сергий сохранял номинальное каноническое подчинение Московскому патриархату (во главе с Патриаршим местоблюстителем митрополитом Сергием (Страгородским), с сентября 1943 года Патриархом), несмотря на неудовольствие немецких властей.
Такое его поведение весьма не нравилось немцам и несмотря на то, что он в 1942 году направил приветственную телеграмму Гитлеру, отмежевался от позиций, занятых Московской Патриархией, а та в свою очередь "потребовала от него объяснений" - доверие у немцев он потерял.
Уже в наше время стало известно, что митрополит Сергий стоял на связи с Москвой и конкретно - П.А. Судоплатовым. В 1944 году митрополит Сергий был убит людьми в немецкой форме.

«Уместно отметить и роль разведки НКВД в противодействии сотрудничеству немецких властей с частью деятелей православной церкви на Псковщине и Украине. При содействии одного из лидеров в 30-х годах «обновленческой» церкви житомирского епископа Ратмирова и блюстителя патриаршего престола митрополита Сергия нам удалось внедрить наших оперативных работников В.М. Иванова и И.И. Михеева в круги церковников, сотрудничавших с немцами на оккупированной территории. При этом Михеев успешно освоился в профессии священнослужителя». От него поступала информация в основном о «патриотическом настрое церковных кругов»

Судоплатов П.А. «Остаюсь единственным живым свидетелем…» // Молодая гвардия. 1995., № 5. С. 40.

Сценарий программы «Тайная война». Дата эфира на канале «Столица» 29.03.09
Над программой работали: С. Униговская, С. Постриганев. Участники программы: Протоиерей Стефан Пристай, настоятель храма Успения Пресвятой Богородицы в Троице-Лыкове; Дмитрий Николаевич Филипповых, доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент Российской академии ракетных и артиллерийских наук, действительный член Академии военных наук, член президиума Академии военных наук; Юрий Викторович Рубцов, доктор исторических наук, профессор, академик Академии военных наук.

События, о которых пойдет речь, на протяжении многих лет были предметом государственной тайны, а документы о них хранились в архивах советской разведки. Первым о спецоперации под кодовым названием «Послушники» рассказал в 1990-х годах ветеран советской разведки генерал-лейтенант в отставке Павел Судоплатов. Операция была разработана в годы Великой Отечественной войны спецслужбами СССР. Ее цель - противостояние деятельности немецких спецслужб по использованию Православной Церкви в пропагандистских акциях и выявление агентов СД и Абвера среди священнослужителей… Иными словами, это была попытка руками церковных деятелей блокировать те усилия, которые предпринимала германская разведка по вовлечению Русской Православной Церкви в антисоветскую деятельность в годы войны.

…Но прежде зададимся вопросом: что могло быть общего между церковниками и представителями органов НКВД? Ведь ни для кого не секрет, что репрессии этих самых органов против Русской Православной Церкви - едва ли не самая кровавая страница в истории христианства. По жестокости, тотальному преследованию и массовому уничтожению духовенства и верующих они превзошли эпоху гонений первых веков утверждения веры Христовой, давшую целый сонм мучеников!..

Тенденции к изменению политики по отношению к Русской Православной Церкви наметились примерно в 1939 году. Это подтверждает недавно опубликованный документ из бывшего архива Сталина о пересмотре дел священнослужителей и о возможном освобождении лиц духовного звания, которые, как там сказано, не являются социально опасными. Но насколько это было доведено до реальных шагов? Освобождалось ли духовенство из ГУЛАГа? Массового характера это не приобрело, хотя прецеденты, конечно, были… В 1941 году был закрыт журнал «Безбожник», свернута антирелигиозная пропаганда…

…И грянула Великая Отечественная война… «Братья и сестры!» - так обратился к советским людям Сталин после того, как фашисты вторглись в страну. Интонация была выбрана безошибочно, и слова вождя услышаны…

Протоиерей СТЕФАН: В свое время он тоже заканчивал семинарию, так что тот призыв, который он сделал для нашего народа, - «братья и сестры», они ему, слова эти, были близки, поэтому он знал, за что брать русского человека, за самое живое, потому что брат и сестра – это единство, это любовь, это мир, это народ. А наш русский народ к этому привык издревле, поэтому, когда он сказал «братья и сестры», это было для каждого понятным, приятным. И, естественно, для верующего человека радостным.

Еще перед вторжением в СССР руководство нацистской Германии пыталось заранее определить потенциальных союзников, которые могли бы стать их опорой в предстоящей войне. Таким союзником им виделась Русская Православная Церковь. В первую очередь - зарубежная. И это понятно: прихожане этой церкви, русские эмигранты, мягко говоря, не были сторонниками советской власти. И спецслужбы III Рейха не могли не использовать в своих интересах такой мощный идеологический и профессиональный (с точки зрения военных навыков и политической борьбы против Советского Союза) потенциал.

Дмитрий ФИЛИППОВЫХ: Зарубежная церковь приветствовала начало Великой Отечественной войны, да, и в принципе всей Второй мировой войны в целом. Не секрет, что в зарубежной православной церкви высшие должности иерархов являлись предметом торга между спецслужбами III Рейха и, скажем, православными иерархами. Допустим, того же архиепископа Берлинского и Германского. Национал-социалисты потребовали от зарубежной православной церкви, чтобы он обязательно был этническим немцем. В противном случае… В противном случае ни о каком дальнейшем сотрудничестве зарубежной православной церкви с Германией практически, или с руководством государственно-политическим III Рейха речи не шло. Поэтому архиепископом Берлинским и Германским стал этнический немец Ладе.

Нацистские спецслужбы планировали активно привлекать зарубежную православную церковь для работы в русской эмигрантской среде. Цель этой работы: подыскать людей для переброски на оккупированные территории СССР, где они должны были проводить политику национал-социализма среди местного населения.

Расчет был верным: функционерами, фактическими представителями гражданской администрации на оккупированных территориях должны были выступать преданные национал-социализму лица русской национальности. И, что особенно важно - это были люди одной веры с теми, кто находится под оккупацией немецких войск. Апеллируя к православной вере, завербованные русские священники должны были пропагандировать новый режим.
Однако, несмотря на все преимущества и выгоды этого плана, между спецслужбами и партийным руководством III Рейха не было выработано единого мнения по отношению к зарубежной православной церкви.

Дмитрий ФИЛИППОВЫХ: Гитлер считал, что вообще о православии, как таковом, речи идти не может и рассматривать славян в целом и православных следует, как папуасов, и хорошо, если они вообще отойдут от православия и в конечном итоге их верования переродятся в какие-то сектантские направления, и в результате они окажутся на уровне, ну, скажем так, какого-то первобытного состояния в отношении религии. Несколько иная позиция была у главного идеолога национал-социализма Альфреда Розенберга.

Альфред Розенберг не понаслышке знал, что такое православие… Сын башмачника и матери-эстонки, он родился в Российской империи, городе Ревеле. Изучал архитектуру в Московской высшей технической школе. В октябре 1917 Розенберг жил в Москве и, представьте, симпатизировал большевикам! Правда, это быстро прошло… Важно одно - будущий главный идеолог нацизма неплохо знал русскую культуру и понимал, какое важное место занимает в ней православие. Он осознавал также, какую опасность для национал-социализма могло представлять православие, особенно его консолидирующее начало… И надо признать - в этом вопросе автор «расовой теории» несомненно был прав…

Протоиерей СТЕФАН: Что касается церкви, церковных людей, верующих, то, естественно, никто в стороне не стоял. Уже в первые дни был призыв и церкви, и правительства отдать все самое дорогое на защиту Родины. Тот подвиг, который сотворил народ, он святой. Многие принимали участие в военных действиях - священнослужители, верующие. Много было и командиров партизанских отрядов священнослужителей. Но в то время не принято было говорить об этом. Сама церковь построила эскадрилью самолетов, колонну танков, которые помогали нашим воинам.

Опасаясь консолидирующей роли РПЦ, Розенберг предполагал совместную работу с ее иерархами только на начальном этапе войны с СССР.

Особая позиция по отношению к Русской Православной Церкви была у наместников на оккупированных территориях гауляйтеров Эриха Коха, Генриха Лозе, Вильгельма Кубе, которые, будучи первыми лицами на Украине, в Прибалтике и Белоруссии, видели в православной церкви некоторую поддержку, некий идеологический механизм, умиротворяющий местное население.

Гауляйтеры напрямую не подчинялись Розенбергу, хотя он и был министром оккупированных территорий. Как партийные функционеры, они подчинялись Борману… А у партайгеноссе тоже было свое отношение к этой проблеме…

Дмитрий ФИЛИППОВЫХ: Вот эта интрига между функционерами партийными, которые, с одной стороны, подчинялись как бы в административном порядке Розенбергу, в партийном порядке подчинялись Борману, а у Бормана и Розенберга по отношению к православной церкви не было одного взгляда и видения проблемы единого, они постоянно вступали в жесткую полемику, доходящую до третейского судьи в лице Гитлера. Достаточно сказать, что Розенберг 16 раз представлял свои соображения по поводу отношения к православной церкви, и в конечном итоге не одно из этих 16-и предложений так и не было принято Гитлером.

Зарубежная православная церковь возлагала большие надежды на то, что она будет окормлять приходы на оккупированных территориях. Но уже в начальный период вторжения в СССР ей было в этом отказано - священников зарубежной РПЦ даже не допустили на оккупированные территории! Причина оказалась очень простой: по докладам нацистских спецслужб, в СССР среди православного духовенства накопился огромный потенциал противостояния советской власти за годы гонений, более мощный, чем у зарубежной православной церкви, оторванной от реалий советской жизни более чем 20 годами эмиграции.

Высшее политическое и военное руководство СССР и лично Сталин внимательно следили за настроением населения на оккупированных территориях. По линии военной разведки и НКВД, а также от руководителей партизанского движения они постоянно получали сообщения о том, что германская военная и гражданская администрации всемерно способствуют открытию православных храмов и деятельности духовенства среди населения.

Юрий РУБЦОВ: Немцы попытались расширить сеть РПЦ, в частности, при помощи оккупационных властей на оккупированных территориях было открыто до 10000 церквей и храмов. Конечно, это была огромная прибавка по сравнению с довоенным временем. И сама военная обстановка безусловно способствовала распространению религиозных верований. Другое дело, что люди шли к Богу со своими чистыми намерениями, а оккупанты, естественно, пытались эту веру людей поставить себе на службу. И пытались - и в ряде случаев небезуспешно - найти агентуру, свою агентуру среди священников Русской Православной Церкви, в частности на северо-западе страны.

И Берлин, и Москва в равной степени стремились использовать Русскую Православную Церковь в своих политических целях. Эта ситуация не могла не повлиять на перемены в политике как СССР, так и Германии, которые вынуждены были в той или иной форме разрешить деятельность Русской Православной Церкви и даже поддерживать ее.

Сталин, партийное руководство и НКВД приняли решение о восстановлении церковной жизни в стране. 4 сентябре 1943 года НКВД была организована встреча в Кремле Сталина, Молотова и Берии с тремя иерархами Русской Церкви: митрополитом Московским Сергием (Страгородским), митрополитом Ленинградским Алексием (Симанским) и митрополитом Киевским Николаем (Ярушевичем). 8 сентября в Москве впервые за несколько десятилетий собрался Собор епископов, который выбрал нового Патриарха Московского и всея Руси. Им стал Сергий (Страгородский).

…В июле 1941 года в кабинет Калининского горвоенкома вошел священник. «Епископ Василий Михайлович Ратмиров», – представился он военкому. Затем владыка Василий изложил свою просьбу – направить его на фронт…

Василий Ратмиров когда-то принадлежал к так называемой «обновленческой церкви», но разочаровался в ней и в 1939 году ушел на пенсию. В 41-м ему исполнилось 54 года. В связи с тяжелым положением в стране он обратился к Патриаршему местоблюстителю митрополиту Сергию принять его обратно в лоно Церкви… Митрополит назначил его Житомирским епископом. Но Житомир вскоре был занят немецкими оккупантами, и тогда его назначили епископом в Калинин. Он рвался на фронт и потому обратился в горвоенкомат.

Юрий РУБЦОВ: Но тут, видимо, личностью такой неординарного человека – не так часто епископы приходят к горвоенкому и просят направить на фронт – заинтересовались. Вероятно, здесь на него обратила внимание наша разведка, ведомство Судоплатова, и предложила ему, имеется в виду - Ратмирову, послужить Отечеству не на фронте, точнее - не на фронте открытой борьбы, а вот на этом, невидимом фронте борьбы с немцами для предотвращения попыток германской разведки поставить церковников РПЦ на свою службу.

Епископ Ратмиров принял предложение нашей разведки. Чуть раньше описываемых событий начальник управления НКВД по работе в тылу врага Павел Судоплатов и разведчица Зоя Рыбкина приступили к разработке операции под кодовым названием «Послушники». Впоследствии Зоя Рыбкина, известная многим советским читателям как детская писательница Зоя Воскресенская, посвятила этим событиям главу своей книги «Под псевдонимом «Ирина». Глава называлась «В храме Божьем»…

Для проведения операции было придумано прикрытие: некое антисоветское религиозное подполье, будто бы существовавшее в Куйбышеве. Эту мифическую организацию якобы поддерживала Русская Православная Церковь в Москве. Епископ Ратмиров был самой подходящей кандидатурой для церковного лидера, который по легенде должен был возглавлять это подполье. Операция была разработана до оккупации Калинина войсками вермахта. В круг церковников удалось внедрить двух молодых офицеров НКВД…

Василий Михайлович не сразу согласился взять под свою опеку этих двух разведчиков, он подробно расспрашивал, чем они будут заниматься и не осквернят ли храм кровопролитием. Зоя Рыбкина заверила его, что эти люди будут вести тайное наблюдение за врагом, военными объектами, передвижением войсковых частей, выявлять сотрудничающих с гитлеровцами деятелей РПЦ, резидентов, которых нацистские власти будут готовить для заброски в советский тыл… И епископ согласился…

…Руководителем группы назначили подполковника НКВД Василия Михайловича Иванова. Подполковник пришелся епископу по душе. А вот кандидатуру радиста, отобранного в ЦК ВЛКСМ, епископ отклонил. Участникам операции было необходимо хорошо освоить церковно-славянский язык и Устав богослужения. Ведь им предстояло под видом священнослужителей вместе с епископом Василием совершать всевозможные богослужения и требы. При этом никому и в голову не должно был прийти, что под видом православного духовенства скрываются разведчики. Специальной подготовкой руководил сам владыка Василий. Для начала он поручил радисту выучить молитву «Отче наш». Как потом вспоминала Зоя Рыбкина, «комсомолец» повел себя довольно развязно, но она знала, что тот - первоклассный радист, и надеялась на его благоразумие. К сожалению, парень оказался легкомысленным и на вопрос владыки, выучил ли он молитву, бойко ответил: «Отче наш, блины мажь. Иже еси - блины на стол неси…». «Хватит, - остановил его епископ. - Считайте себя свободным».

Юрий РУБЦОВ: И остановились, в конце концов, на кандидатурах полного тезки Ратмирова Василия Михайловича Михеева и Николая Ивановича Иванова. Вот эти два молодых человека как раз реально были подготовлены и реально вместе с Василием Михайловичем Ратмировым несли службу в соборе в оккупированном Калинине.

Разведчики получили псевдонимы: Иванов - Васько, Михеев - Михась. 18 августа 1941 года группу направили в прифронтовой Калинин. Службу они начали в Покровской церкви, но 14 октября вражеская авиация ее разбомбила, и епископ со своими помощниками перешли в городской собор.

Вскоре немцы заняли Калинин. Владыка послал Михася к бургомистру, попросил взять его и помощников на довольствие, магазины в городе опустели. Бургомистр обещал, но тут же епископа вызывали к начальнику гестапо. Владыка объяснил местному фюреру, что он епископ, при советской власти был посажен в тюрьму и отбывал наказание на Севере, в Коми. Начальник гестапо выразил надежду, что русский священник, обиженный комиссарами, окажет содействие немецкому командованию, в частности поможет выявить укрытые продовольственные склады.

Юрий РУБЦОВ: Немцы пытались его завербовать для исполнения непосредственно разведывательных функций. Но Ратмиров, поднаторевший в свое время в дискуссиях на церковную тему, сумел найти необходимую аргументацию, сумел уйти от прямого ответа, сказав, что видит свой долг в том, чтобы нести слово Божье.

Молва о владыке Василии, столь ревностно пекущемся о своих прихожанах, быстро распространилась по всему городу. Жители потянулись к собору. Это полностью соответствовало той задаче, которую возложил на себя епископ Василий. И этой богослужебной деятельности нисколько не мешали, а даже способствовали переодетые в церковные ризы офицеры НКВД… Помимо несения службы в соборе, разведгруппа успешно выполняла свое оперативное задание. Васько и Михась налаживали связи с населением, выявляли пособников оккупантов, собирали материалы о численности и расположении немецких штабов и баз, вели учет прибывающих пополнений. Собранные сведения немедленно передавались в Центр через радистку-шифровальщицу Аню Баженову (псевдоним «Марта»).

Однако то обстоятельство, что Иванов и Михеев были молодыми людьми призывного возраста, всякому стороннему наблюдателю могло показаться странным и подозрительным. По какой причине они избежали призыва? Чтобы не вызвать различных кривотолков, а главное не насторожить гестапо, Михееву пришлось во время богослужения инсценировать эпилептический припадок. Сделал он это настолько натурально, что поверила даже присутствовавшая на службе женщина-врач, служившая секретарем у бургомистра. Она бросилась к бьющемуся в припадке Михееву, прощупала пульс. Он оказался очень учащенным! С тех пор все прихожане знали, что Михеев больной и в свое время был освобожден от армии. Но больше всего группа боялась за радистку Марту, так как она жила далеко, а немцы гонялись за молодыми девушками: одних использовали в публичных домах, других угоняли на работы в Германию. Ей при помощи грима приходилось маскироваться под старуху. В таком облике молодая девушка регулярно появлялась в храме во время богослужений…

Город был в руках немцев два месяца, а когда фронт стал стремительно приближаться, разведгруппа получила указание Центра уходить с немецкой армией. О спецзадании группы никто не знал, поэтому после освобождения Калинина к нашему командованию поступило множество заявлений о «подозрительном» поведении епископа… «Смерш» чуть было не арестовал группу. Однако ведомство Судоплатова вовремя взяло ее под охрану.

Юрий РУБЦОВ: Операция продолжалась непосредственно около двух месяцев, потому что довольно быстро Калинин был возвращен. Немцев оттуда изгнали. Но, тем не менее, до определенного времени радиоигра с немцами еще продолжалась, потому что и после освобождения Калинина имитировали детальность церковного антисоветского подполья, в существование которого так искренне верили немецкие власти.

Позднее Судоплатов вспоминал: «Немцы были уверены, что имеют в Куйбышеве сильную шпионскую базу. Регулярно поддерживая радиосвязь со своим разведбюро под Псковом, они постоянно получали от нас ложные сведения о переброске сырья и боеприпасов из Сибири на фронт. Располагая достоверной информацией от своих агентов, мы в то же время успешно противостояли попыткам псковских церковников, сотрудничавших с немцами, присвоить себе полномочия по руководству приходами православной церкви на оккупированной территории».

Результаты работы разведгруппы были убедительны. Разведчики сообщили о выявленных ими более 30 агентов гестапо, поименно и с адресами, а также места тайных складов оружия…

Патриотический подвиг епископа Василия Ратмирова был высоко оценен. Решением Синода ему был присвоен сан архиепископа. По приказу Сталина епископ Ратмиров после войны был награжден золотыми часами и медалью. Другие члены группы были награждены орденом "Знак Почета". По указанию Патриарха Алексия I владыка Василий был назначен архиепископом Минским.

Дмитрий ФИЛИППОВЫХ: Оставаясь на территории, оккупированной противником, священнослужители по мере своих сил и возможностей выполняли свой патриотический долг. Они являлись духовными защитниками Отечества – Руси, России, Советского Союза, хотели или не хотели бы оккупанты говорить об этом.

Юрий РУБЦОВ: И сама церковь, и многомиллионные массы верующих пошли на союз, прочный союз с государством во имя спасения Родины. Этот союз невозможен был до войны…

Рассчитывая на покорность и сотрудничество иерархов Православной Церкви с оккупационными властями, нацисты не учли одно очень важное обстоятельство: несмотря на долгие годы гонений, эти люди не переставали быть русскими и любить свою Родину, несмотря на то, что она называлась Советским Союзом…

Как считаете, есть в чём покопаться?

Нательный крест на одной цепочке с жетоном «смертника», спрятанная в нагрудный карман гимнастерки иконочка Божией Матери, переписанный дрожащей рукой девяностый псалом «Живый в помощи Вышняго», который солдаты называли «живые помощи»,– полуистлевшие свидетельства веры поисковики находят на полях сражений вместе с партбилетами и комсомольскими значками. А сколько рассказов «как Бог спас» передавались из уст в уста. Как, уходя в разведку, шептали: «С Богом!», как молились втайне перед началом наступления и крестились уже в открытую, поднимаясь в атаку, и как пронзало радиоэфир предсмертное: «Господи, помилуй!». Хорошо известен афоризм: «На войне атеистов не бывает». А вот о том, как жила Церковь во время войны, известно не много.

Обескровленная Церковь

К началу Великой Отечественной войны духовенство Русской Православной Церкви было почти уничтожено. Безбожная пятилетка была в разгаре. Закрыты и разрушены тысячи храмов и монастырей. Расстреляно более 50 тысяч священнослужителей. Сотни тысяч сосланы в лагеря.

К 1943 году на территории СССР не должно было остаться ни одного действующего храма и ни одного действующего священника. Однако этим планам не суждено было сбыться. Разгул воинствующего безбожия остановила война.

Узнав о нападении фашисткой Германии, патриарший местоблюститель митрополит Московский и Коломенский Сергий (Страгородский) благословил верующих на борьбу с фашистским захватчиком. Свое «Послание пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви» он сам напечатал на пишущей машинке и обратился с ним к народу. Он сделал это раньше, чем Сталин. Несколько дней после начала войны главнокомандующий Красной армии молчал. Оправившись от шока, он также выступил с обращением к народу, в котором назвал людей, как называют их в Церкви, «братия и сестры».

В послании Владыки Сергия были пророческие слова: «Господь нам дарует победу». Победа над фашистской Германией была одержана. И это была не только победа русского оружия.

С первых дней войны руководство страны отменило столь явный богоборческий курс и на время приостановило борьбу с Православием. Атеистическая пропаганда была переведена на новые, более тихие рельсы, а «Союз воинствующих безбожников» демонстративно распущен.

Прекратились гонения на верующих – люди снова могли свободно посещать церковь. Из ссылок и лагерей возвращались выжившие священнослужители. Открывались закрытые ранее храмы. Так, в 1942 году в Саратове, где к началу войны не осталось ни одной действующей церкви, верующим был передан (поначалу в аренду) Свято-Троицкий собор, а после открылась Духосошественская церковь. Возобновляются богослужения и в других храмах Саратовской епархии.

Перед лицом опасности Сталин ищет поддержки у Церкви. Приглашает духовенство к себе в Кремль, где обсуждает положение Русской Православной церкви в СССР и возможность открытия духовных школ и академий. Еще один неожиданный шаг навстречу Церкви – Сталин разрешает провести Поместный Собор и выборы Патриарха. Так, упраздненное православным царем Петром I патриаршество было восстановлено при богоборческом советском режиме. Главой Русской Православной Церкви 8 сентября 1943 года становится митрополит Сергий (Страгородский).

Батюшки на передовой

Одни битвы шли в Кремле, другие – на линии огня. Сегодня мало кто знает о священниках, воевавших на фронтах Великой Отечественной войны. Никто точно не скажет, сколько их было, шедших в бой без рясы и крестов, в солдатской шинели, с винтовкой в руке и молитвой на устах. Статистики никто не вел. Но батюшки не просто сражались, защищая свою веру и Отечество, а еще и получали награды – почти сорок священнослужителей были награждены медалями «За оборону Ленинграда» и «За оборону Москвы», более пятидесяти – «За доблестный труд во время войны», несколько десятков – медалью «Партизану Великой Отечественной войны». А скольких еще награды обходили стороной?

Архимандрит Леонид (Лобачев) в начале войны добровольцем вступил в ряды Красной Армии и стал гвардии старшиной. Дошел до Праги, был награжден орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За победу над Германией». После демобилизации снова вернулся к служению в священном сане и был назначен первым руководителем Русской Духовной Миссии в Иерусалиме после ее открытия в 1948 году.

Многие священнослужители уходили на фронт, отбыв срок в лагерях и ссылках. Вернувшись из заключения, будущий Патриарх Московский и всея Руси Пимен (Извеков) дослужился на войне до звания майора. Многие, избежав смерти на фронте, становились священниками после победы. Так, будущий наместник Псково-Печерского монастыря архимандрит Алипий (Воронов), прошедший от Москвы до Берлина и награжденный орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги», вспоминал: «Война была настолько страшной, что я дал слово Богу, что если в этой страшной битве выживу, то обязательно уйду в монастырь». Посвятить свою жизнь Богу решил и кавалер орденов Славы трех степеней Борис Крамаренко, после войны став диаконом в храме под Киевом. А бывший пулеметчик Коноплев, награжденный медалью «За боевые заслуги», стал впоследствии митрополитом Калининским и Кашинским Алексием.

Святой епископ-хирург

Человек удивительной судьбы, хирург с мировым именем, бывший некогда земским врачом в селе Романовка Саратовской губернии, епископ Русской Православной Церкви Лука (Войно-Ясенецкий) встретил войну в ссылке в Красноярске. В город приходили эшелоны с тысячами раненых бойцов, и святитель Лука вновь взял скальпель в руки. Он был назначен консультантом всех госпиталей Красноярского края и главным хирургом эвакогоспиталя, делал сложнейшие операции.

Когда срок ссылки закончился, епископ Лука был возведен в сан архиепископа и назначен на Красноярскую кафедру. Но, возглавляя кафедру, он, как и раньше, продолжал работу хирурга. После операций профессор консультировал врачей, проводил прием больных в поликлинике, выступал на научных конференциях (всегда в рясе и клобуке, чем неизменно вызывал недовольство властей), читал лекции, писал медицинские трактаты.

В 1943 году опубликовал второе, переработанное и значительно дополненное издание своего знаменитого труда «Очерки гнойной хирургии» (позже за него он получит Сталинскую премию). После перевода на Тамбовскую кафедру в 1944 году продолжил работу в госпиталях, и после окончания Великой Отечественной войны был награжден медалью «За доблестный труд».

В 2000 году епископ-хирург был прославлен Русской Православной Церковью в лике святых. В Саратове на территории клинического городка Саратовского государственного медицинского университета строится храм, который будет освящен в его честь.

Помощь фронту

Во время войны православные люди не только воевали и ухаживали за ранеными в госпиталях, но и собирали деньги для фронта. Собранных средств хватило на комплектацию танковой колонны имени Димитрия Донского, и 7 марта 1944 года в торжественной обстановке митрополит Коломенский и Крутицкий Николай (Ярушевич) передал 40 танков Т-34 войскам – 516-му и 38-му танковым полкам. Статья об этом появилась в газете «Правда», а Сталин просил передать духовенству и верующим благодарность от Красной Армии.

Церковь собирала также средства на постройку самолетов «Александр Невский». Машины передавались в разное время в разные части. Так, на средства прихожан из Саратова было построено шесть самолетов, носящих имя святого полководца. Огромные средства были собраны и в помощь семьям воинов, которые лишились своих кормильцев, в помощь детям-сиротам, собирались посылки для красноармейцев, которые отправлялись на фронт. В годы испытаний Церковь была едина со своим народом, и вновь открытые храмы не пустовали.

Не свастика, а крест

На первую военную Пасху впервые за годы советской власти вновь было разрешено провести крестный ход во всех крупных городах страны. «Не свастика, а Крест призван возглавить нашу христианскую культуру, наше христианское жительство»,– писал митрополит Сергий в пасхальном послании того года.

Разрешения провести крестный ход вокруг города с Казанской иконой Божией Матери просил у Жукова Ленинградский митрополит и будущий Патриарх Московский и всея Руси Алексий (Симанский). В тот день, 5 апреля 1942 года, исполнялось 700 лет со дня разгрома немецких рыцарей в ледовом побоище святым князем Александром Невским – небесным покровителем города на Неве. Крестный ход был разрешен. И случилось чудо – танковые и моторизованные дивизии, необходимые группе армий «Север» для взятия Ленинграда, были переброшены по приказу Гитлера группе «Центр» для решительного броска на Москву. Москву отстояли, а Ленинград оказался в кольце блокады.

Митрополит Алексий не покинул блокадный город, хотя голод не щадил духовенство – не пережили зиму 1941–1942 года восемь клириков Владимирского собора. Во время богослужения скончался регент Никольского собора, умер келейник митрополита Алексия инок Евлогий.

В дни блокады в ряде храмов были устроены бомбоубежища, в Александро-Невской Лавре разместился госпиталь. Но главное – в вымирающем от голода городе ежедневно совершалась Божественная литургия. В храмах молились о даровании победы нашему воинству. Служился особый молебен «в нашествие супостатов, певаемый в Отечественную войну 1812 года». На богослужениях иногда присутствовало командование Ленинградского фронта во главе с маршалом Леонидом Говоровым.

Тихий молитвенник

В дни войны не прекращал своей молитвы о спасении страны преподобный Серафим Вырицкий, прославленный в лике святых в 2000 году.

Иеросхимонах Серафим (в миру Василий Николаевич Муравьев) до того, как принять сан, был крупным петербургским купцом. Приняв монашество, он стал духовным руководителем Александро-Невской Лавры и пользовался огромным авторитетом у народа – к нему ехали за советом, помощью и благословением из самых дальних уголков России. В 30-е годы старец переезжает в Вырицу, куда к нему продолжает стекаться народ.

Великий утешитель и подвижник говорил: «Самим Господом определено русскому народу наказание за грехи, и пока Сам Господь не помилует Россию, бессмысленно идти против Его святой воли. Мрачная ночь надолго покроет землю Русскую, много нас ждет впереди страданий и горестей. Поэтому Господь и научает нас: терпением вашим спасайте души ваши». Сам старец возносил постоянную молитву не только в своей келье, но и в саду на камне перед устроенной на сосне иконой преподобного Серафима Саровского. В этом уголке, который святой старец называл Саровом, он провел много часов, молясь на коленях о спасении России,– и вымолил. И один молитвенник за страну может спасти все города и веси …

Неслучайные даты

– 22 июня 1941 года Русская Православная Церковь отмечала день всех святых, в земле Российской просиявших;

– 6 декабря 1941 года в день памяти Александра Невского наши войска начали успешное контрнаступление и отбросили немцев от Москвы;

– 12 июля 1943 года в день апостолов Петра и Павла начались бои под Прохоровкой на Курской дуге;

– на празднование Казанской иконы Божией Матери 4 ноября 1943 года советскими войсками был взят Киев;

– Пасха 1945 года совпала с днем памяти великомученика Георгия Победоносца, отмечаемым Церковью 6 мая. 9 мая – на Светлой седмице – к возгласам «Христос воскресе!» добавился долгожданный «С днем победы!»;