Эта история произошла со мной давно, когда я был мальчишкой. Мои родители очень много времени проводили на работе. Мама работала директором большого рекламного агентства, а папа занимался бизнесом. Они любили меня, но что значат полчаса задушевного вечернего разговора по сравнению с тем, как я их ждал каждый день!

Конечно, у меня было много друзей. С ними всегда можно было обсудить, как сегодня выглядит девчонка с соседней улицы, или поиграть во что-нибудь новенькое. Например, подразнить толстого наглого кота из углового подъезда. Да мало ли чем может заняться активный симпатичный ребенок! Моя единственная проблема заключалась лишь в том, что я невероятно скучал по вечно занятым родителям.

Однажды днем мне стало так грустно и одиноко, что я, неожиданно для самого себя, расплакался в голос. Так громко, что меня услышали соседи. Они сразу доложили родителям, что я плачу, пока те на работе. Соседка упрекнула маму: "Вам что, не жалко оставлять такого маленького одного?" На что мама ответила, что "невыносимо жалко, и что они обязательно что-нибудь придумают".

И тогда родители пригласили для меня няньку. Честно говоря, она не имела ни малейшего представления, как надо воспитывать таких мальчиков, как я. Но от нее вкусно пахло хорошими духами, и у нее были мягкие аккуратные руки со свежим маникюром. За это я простил Наде полное отсутствие педагогических талантов.

Сначала все складывалось хорошо. Первые два месяца нянька не только включала для меня видеомагнитофон с новыми боевиками и ходила со мной днем бегать с горки, но даже почти каждый день доставала пылесос. За то, что Надя старалась помочь по хозяйству моей маме, я был ей особенно признателен. Конечно, я бы сам с удовольствием помогал родителям по дому, но им совсем не нравилось, как я это делаю. Тем более что пользоваться электроприборами мне вообще запрещалось.

Через некоторое время я стал замечать, что Надя все реже занималась домашними делами, меньше времени отводила на нашу прогулку и все больше смотрела кино, не поднимаясь с дивана даже чтобы ответить на телефонные звонки. Я пару раз поднимал трубку, но на другом конце линии всегда молчали. А однажды Надя все-таки ответила по телефону, потом срочно убежала в мамину спальную, напудрилась и накрасила губы маминой помадой. Через пять минут к нам домой пришел совершенно незнакомый мужчина.

Дело в том, что мои родители всегда очень строго относились к понятию "посторонние в доме". Во-первых, они действительно невероятно уставали на работе, чтобы общаться с народом еще и дома. Во-вторых, наша семья принадлежала к хорошему обществу, а потому быть принятым в доме удавалось далеко не каждому желающему. И, наконец, мама огромное значение придавала правилам этикета, поэтому сама принимала гостей со всей безупречностью, но того же самого требовала от них.

В данном случае, как мне стало понятно, родители вообще не знали человека, который сейчас пришел к моей няньке. Надька, надо сказать, весьма обнаглела, если пригласила своего дружка в наш дом. Но она не член нашей семьи, а, потому, невзирая на просьбу родителей слушаться свою няньку, я решил распорядиться по-своему.

Сначала я тихим голосом сказал, что "мамы и папы нет дома, и Вы можете к ним придти, лишь предварительно согласовав время визита по телефону". Молодой человек не понял, но Надя чуть рассердилась и попыталась отправить меня в детскую комнату. Тогда я повторил громче и короче, "что дома никого нет". Нянька посмела на меня прикрикнуть, и тогда я устроил им обоим т-а-а-кой грандиозный скандал, что молодой человек лихорадочно покинул нашу прихожую. Надя испугалась, причем даже не столько моего текста, а того, что происходящим в квартире явно заинтересовалась любопытная соседка - бабуська.

До самого прихода родителей нянька играла со мной в разные настольные игры. Она заискивающе смотрела на меня и говорила совершенно неуместные в такой ситуации завышенные комплименты. Я и без лести прекрасно знаю себе цену. Но через пару часов мне стало ее немного жаль, ведь, скорее всего, это не она виновата в незваном визите своего кавалера. Я решил, что парень сам напросился, не понимая того, что воспитанные люди так себя не ведут.

Однако с тех пор я стал внимательнее присматриваться к Наде. Если она действительно хотела помочь маме по хозяйству, то почему никогда не протирала пыль на компьютере? А если только делала вид, что помогает, то зачем писала родителям записки с просьбой указать, "что именно сегодня сделать по дому?" Одним словом, постепенно я стал терять доверие к своей няньке. Иногда мне казалось, что она меня не любит, а тоже только делает вид. Со своей стороны, и я стал относиться к ней намного прохладнее.

Однажды я спокойно занимался своими делами, периодически посматривая на часы и считая, сколько времени осталось до прихода родителей с работы. Надя ушла на кухню, наверное, она там мыла посуду или гладила рубашки. Тут я услышал, что открылась дверца холодильника. Обычно мама оставляла для Нади те же блюда, которые готовила для семьи, и мы с нянькой обедали в одно и то же время. Сегодня обед уже прошел, но чертовски хотелось перехватить чего-нибудь вкусненького. Каково было мое удивление, когда, войдя на кухню, я застал Надю за странным занятием: она доставала из холодильника банки с разными деликатесами, и быстренько укладывала их в свою сумку!

"Надя, ты что делаешь?" - тихо, но строго спросил я. Она молчала, заливаясь краской по самую шею. И тут я догадался, почему ей стало стыдно. Боже, да она просто воровала продукты из нашего холодильника! Мне было противно не то что разговаривать с ней, а даже на нее смотреть. Я повернулся и ушел в свою комнату.

Когда Надя попыталась ко мне войти, я велел ей идти заниматься своими делами. Тоже мне, воспитательница! Ни стыда, ни совести. А ведь родители так хорошо к ней относятся! Я сам видел, как папа каждую неделю дает Наде приличный конверт с деньгами и всегда повторяет, что "благодаря ей ребенок стал намного спокойнее". Конечно, мне теперь не так скучно ждать прихода родителей с работы, но находиться целый день в квартире с неприятным тебе человеком - радости мало.

В тот день, когда я застал свою няньку за кражей продуктов, она стала собираться домой намного раньше обычного. "А куда это ты собралась?" - спросил я, выйдя в прихожую. "Понимаешь, мне сегодня очень надо быть дома пораньше. Я написала записку твоим родителям, вот, пожалуйста, читай, здесь объяснение. Извини, я сегодня очень спешу, а завтра я приду как обычно. Пропусти меня, пожалуйста, ты загородил мне выход".

Я подождал, когда она надела шарф, пальто и сапоги. Но как только Надя взяла свою сумку, в которой лежали родительские продукты, я медленно подошел, внимательно посмотрел ей в глаза и от всей души, насквозь, до крови прокусил ей руку.

Она ужасно закричала. Потом попыталась броситься к входной двери, но мне было уже совершенно неинтересно, что она собиралась делать дальше. Я лег на пол, перекрыв собой выход из дома. Теперь, чтобы пройти, надо было перешагнуть через меня, и тогда, и Надька это знала, я бы прокусил ей ногу. Причем и вторую, и еще что угодно бы легко прокусил, но из дома с ворованными продуктами не выпустил бы ни за что.

Когда через пару часов пришла с работы мама, она очень удивилась. Надя сидела в прихожей, обмотав своим грязным шарфом прокушенную руку. К тому времени моя нянька была уже весьма бледна, то ли от потери крови, то ли от испуга. Я не считал нужным опускаться до разговоров с ней, но, на всякий случай, не сводил глаз с ее лица. Мой взгляд тоже ее откровенно пугал, но мне не было ее жаль. Она сама виновата в том, что произошло.
Мама очень встревожилась. "Наденька, что с Вами? Вы поранились? А почему Вы здесь сидите? Пожалуйста, что случилось?" - волнуясь, мамочка расспрашивала Надьку. Та мотала головой в разные стороны и лишь бормотала "все в порядке, все хорошо, извините, я побегу, спасибо, до завтра". Когда Надя выскользнула за дверь, мама повернулась ко мне и спросила: "Ты не знаешь, малыш, что с ней?"

Родителям я решил ничего не говорить. Все-таки я мужчина, папа учил меня никогда не говорить о женщинах плохо. Мне было интересно, как моя нянька будет вести себя дальше.

А утром все открылось. В глубине души я знал, что Надя совсем не конченый человек и что совесть, по крайней мере, у нее есть. Она позвонила рано утром маме и сказала, что "больше не сможет у нас работать". "Почему? - мгновенно расстроилась мама. Конечно, ведь надо снова искать порядочную женщину, которой можно доверить меня и ключи от квартиры. - Мы вас чем-то обидели? Может быть, вас не устраивает зарплата?" "Нет - нет, вы прекрасные люди и у вас очень хорошая собака доберман. Я сегодня не спала всю ночь, потому что очень перед вами и ним виновата. Разрешите, я расскажу, чтобы снять с себя грех. Дело в том, что я вчера (клянусь, первый раз в жизни!) взяла без разрешения ваши продукты из холодильника. Норман подтвердит, что это было только однажды. Взять я взяла, а вот выйти из квартиры он мне не дал. Простите, меня, пожалуйста, мне очень нравилось у вас работать, но больше я к вам никогда не приду".

Родители, разумеется, меня не ругали. Больше того, мне сказали, что "я полностью оправдал честь своих предков", а папа отныне стал называть меня "домашним начальником отдела кадров". Как бы ни было жалко Надю, она служила домашней работницей в семье, где живет собака охранной породы доберман. Ее сразу предупреждали, что мы, доберманы, можем быть ласковыми и добрыми домашними детьми, но никогда не допустим покушения на свою семью. Нигде, никому и никогда.

Гуляю со знакомыми и их дочкой Катей в парке. Вокруг куча отдыхающих.

Катя садится на качели и просит, чтобы я ее раскачивал. На соседних качелях девочка лет 7-8, просит меня: - Дядя, покачайте меня тоже! Качаю двоих, болтаю со своими знакомыми и краем уха слышу разговор девченок: Это твой папа? Нет... А кто? А что? А как? А где?........ И тут девочка громким, четким, чистым и прозрачным, как горный ручей голосом выдает на весь парк, обращаясь к сидящей невдалеке симпатичной женщине: - Мама! Мама! Иди сюда быстрее! Этот дядя не женат и у него нет детей! Женщина делает вид, что не слышит и краснеет с головы до ног. А девочка не унимается: - Мама! Ну иди же сюда! Катя говорит, что дядя Дима хороший, добрый, не пьет и у него красивая зеленая машина! Смеха не было. Только у тех, кого призывный клич девочки застал на глоткЕ, из носа или ушей шел лимонад. ()

Hда. Действительно маленькие дети -- маленькие пpоблем. Растут дети, pастут пpоблемы. Если меня когда-нибудь пpибьют, то это сделают из-за моих детей. Сегодня бабушке надо было куда-то спешить и мою младшенькую пpивели ко мне на pаботу. Вечеpом возвpащаемся вдвоем домой чеpез паpк. Анастасия идет полуpаскоpякой -- мешаются тpусы, котоpые она пытается попpавить. И вот, когда ей это, наконец, удалось, она начинает pассуждать о том, что ее в данный момент более всего волнует. - И кто это пpидумал тp-pусы носить? - Дочь, ну как же без них-то? Их все носят, так удобнее. - Все-все?.. - Все-все. И девочки, и мальчики, и дяди, и тети... - И эта тетя тоже? - делается кивок в стоpону стоящей неподалеку мини-юбки. - Разумеется. Пpежде, чем я успеваю что-то подумать, эта пятилетняя отоpва подлетает к томно куpящей диве. Пpиподнимает ей юбку и, заглядывая под нее, востоpженно кpичит. - А вот и непp-pавда! У этой тети тp-pусов нет!

На утреннике в д/с воспитатели вызывают родителей рассказать смешную историю про их чадо. Все стесняются. Оборачивается моя дочь Алина и на весь зал призывает: *Мам, расскажи про матерки*. Народ удивляется, я прячусь под лавочку, паникуя, а дочь не отстает. Увидев, что я багряная и рассказывать ничего не собираюсь, она сама выскакивает и рассказывает вот что: Когда мне было 4 года, мы приехали в гости к деду. Сразу с порога я как закричу: - Деда, смотри какая я уже выросла большая! Я знаю 6 матерков!!! Дедушка обалдел: - Алинка, даже я столько не знаю... - Ну как же, вспоминай! Африка, Австралия, Америка... Далее ХОХОТ и мой вздох облегчения:-)

Московское метро, время после обеда. Молодая семья (мама, папа и сынишка) стоят перед открытой дверью электрички. Папа остается на платформе, а жена пытается затащить ребетенка в вагон, тот упирается, ревет и вопит. Диктор объявляет следующую станцию и поезд отправляется. До следующей станции малыш успокаивается, только иногда всхлипывает. Как на зло, на следующей станции отправление задерживается и весь вагон слушает как мама успокаивает сына: - Ничего страшного, сейчас приедем домой, покушаем, поспим, а там и папа с работы вернется... - Не буду я с тобой спать!!! - Почему? - А папа говорит, что у тебя жопа холодная! Весь вагон лежал, а мамаша схватила мальчугана и пулей вылетела из вагона....() ***

Душераздирающую историю соседи на даче рассказали. Отдали они сына лет 5-6 на плавание. Чтоб перестал воды бояться, чтоб стал мощным и смелым. Ну пацан ходит. Месяц, второй, третий. Возит его на секцию бабушка. Отведет и сидит в коридоре, ждет окончания занятий. А тут как-то что-то вдруг папа с оказией их отвез. Сын убежал переодеваться, а папа в холле тренера встретил. Ну и решил поинтересоваться, как дела у чемпиона. Спрашивает: - Ну как там наш-то? Как успехи? Тренер уточняет: - А ваш - это который? Отец, гордо: - Наш - Саша Тэ! - Саша Тэ? - удивляется тренер. - А нету у меня такого. Ни Тэ, ни Саши вообще. Миша Пэ есть, Слава Сэ - тоже. А Саши - нету. И не было ни разу. Папа в растерянности. К бабушке. Что за ерунда, мол? Та - воттекрест, ходим, два раза в неделю ходим. Завожу, жду полтора часа, увожу потом. Мокрый вечно, того и гляди простудится. Ну, шум-гам-тарарам, все на ушах, ищут Сашу. И находят. В душевой. Где Саша и учился все это время «плавать».

То есть он заходил, переодевался и шел с ребятами в душевую. Они оттуда в бассейн, а Саша - ждать тихонько. Ребята обратно, Саша - с ними. Мокрый весь, того и глядишь простудится. Плавать Саша так и не научился, но вырос в прекрасного мужчину, конечно. Мощного и смелого. А еще бы. Плавание - это каждый дурак потому что может. А вы попробуйте три месяца в душевой простоять незаметно. В плавках и шапочке. Милый, милый. Пишу, и опять сердце прям заходится в нежности. Ну какой милый. Автор заметки: Ольга Табу ***

Моему сыну Ивану 5 лет. Недавно водил его к психологу. Ну тетка гоняла его по всяким тестам в течение часа. Был среди этих тестов один - ребенку показывают карточку с четырьмя изображенными предметами, один из которых не по теме и ребенок должен указать этот предмет. Показывают Ивану карточку, на которой изображены: шапка ушанка, кепка, милицейская фуражка и валенки. Спрашивают: - Ванечка, какой здесь неправильный предмет? Иван показывает на милицейскую фуражку. Психолог удивляется и спрашивает: - Почему? Иван спокойно отвечает: - Потому, что эти вещи носят НОРМАЛЬНЫЕ люди, а фуражку ГАИшники. P.S. Психолог и я в шоке () ***

Одна моя знакомая, родив сына, доверила его воспитание бабушке, т.е. своей маме, которая много лет проработала начальником участка и в выражениях не стеснялась ни на работе, ни дома.

И вот в один прекрасный день бабушка с трехлетним внуком пошли в магазин. Бабушка стоит в длинной очереди, а ребенок с тоски пытается завязать знакомство с магазинным котом. - Котик, котик! Котику подобные нежности давно осточертели, и он полез под прилавок. -Котик!- кричит ему вслед малыш. Котик не реагирует. - Котик, е% твою мать, иди сюда на х%&!- звучит нежный детский голосок. Длинная очередь вся легла от смеха, пунцовая бабушка схватила внука в охапку и выбежала из магазина. И с тех пор дома - ни слова мата! ()

В качестве бонуса (впрочем, тоже про детей):

История произошла с двоюродной сестрой тети троюродного брата подруги моей одноклассницы))) Лирическое отступление. Мама сей девицы представляет собой аристократичную по виду и по духу особу (причем без шуток): прямая осанка, гордая посадка головы, тонкие запястья, превосходный академический русский язык, изящные манеры, великолепное знание искусства, литературы и т.д. и т.п. и проч. и проч. Hикто никогда не слышал, чтобы она повышала голос. Так вот. Дочь сей достойной особы решила позабавляться со своим молодым человеком в отсутствие мамы. А для забав купили они в секс-шопе резиновый член. И почему-то решили его подогреть на плите, для чего налили в кастрюлю воды и погрузили его туда. А сами удалились в комнату. И так они были увлечены друг другом, что совершенно забыли про игрушку)) Очнулись же они от того, что в комнату вошла уже вернувшаяся из консерватории мама, которая, глядя на них, великолепно поставленным грудным голосом произнесла: "Вставайте, ваш х@й сварился". ☺☺☺ ()

Мама... - хнычет сын. - Ма-ам. Марина не отвечает. Тихо. Холодно. Мам! - совсем жалобно. - Холодно! Мам!

Отстань! - сказано отрывисто, но твердости в голосе нет. Значит, можно канючить дальше. Мам... Замерзаю. Ну, можно? Мамочка! Ну, мама! Просьба простая, как полотенце. И почему, собственно, она отказывает, Марина ясно не представляет. Прежде, вплоть до прошлой зимы, они в холодные сырые ночи обычно спали вдвоем и, согревая друг друга, спасались от квартирной стужи, когда за окном было минус тридцать, а дома - не выше десяти. Холод проникал всюду, только под одеялом было тепло и уютно. Сын посапывал рядом так спокойно и мирно, что, казалось, никакие зимы нипочем. И плевали они на тех поганых строителей, которые забыли проложить утеплитель и навесили такие вшивенькие плоские обогреватели. а себя натягивалось все теплое в доме и к середине ночи часть приходилось сбрасывать, ибо становилось жарко до дурноты. Мам... Ма... Ну, мам... - у Игоря стучат зубы, голос прерывается. Действительно замерз, да и ей холодно, однако неосознанно, не отдавая отчета, Марина боится! Туманным видением встает вчерашняя картина, когда она случайно осознала, что сын уже совсем взрослый, и невольно дала повод для появления дурных мыслей в его голове. Случилось, что она, даже не обратив внимания на шум воды, вошла в ванную с ворохом грязного белья, которое до стирки хранили в стиральной машине. Краем глаза увидела стоящего под душем четырнадцатилетнего акселерата и остановилась. Высокий, статный, похожий на скульптуру, стоял он, и смуглая кожа бронзово проглядывала сквозь струйки воды. А внизу живота, там, где у мужчин находится их мужское начало или мужской конец, торчал не какой-то там детский крючок, а великолепно развитый, полу напряженный, размером крупнее, чем у ее бывшего мужа, гладкий и ровный, как палка, настоящий, живой половой член. Он воспринимался настолько ярко, был так мужественно выставлен вперед с выделяющейся под кожей головкой, еще по-юношески почти закрытой, с большими темными яйцами, висящими под ним, что взгляд отвести было совершенно невозможно... Кожа, стягивающая головку, открывалась отверстием, как бы подсматривающим снизу вверх, в глубине которого розовело нежное, теплое, слегка затемненное тело. Страстное желание взять в руки, поласкать, натянуть кожу, раскрыть головку, чтобы полюбоваться нежной розовой внутренностью, может, даже поцеловать - захватило ее. Не в силах отвести взгляда, она сделала шаг, и вода, попавшая на руку, вдруг привела ее в чувство. Подняв отяжелевшие веки, она поймала взгляд Игоря и отступила. Он смотрел на нее молча, взглядом мужчины, который уже знает, что он хочет. И вот сейчас... Мам... ну, можно? Отстань! А в мозгу проносится: "А почему? у, что тут плохого, он же еще ребенок. Может быть, просто показалось? у и что, что ему четырнадцать? Ума-то у него что у козла! Он-то ничего не подозревает, а я... Боюсь самое себя! Ему действительно холодно, а скулит оттого, что замерз. Господи, ну что это я?.." В голове чередой возникают затуманенные видения: ее свадьба, муж, его ласки, грубые сильные руки, его настырность и ненасытность, напор и нежность, поцелуи, которыми он покрывал ее всю до последнего местечка. Его шоколадная и совсем не безобразная кожа, правильные черты лица и несколько толстоватые губы африканца. Его восхитительное мужское начало, которое она могла ласкать часами. Восемь... десять раз за ночь. И так - три года их совместной жизни. Какими счастливыми были для нее эти годы! Если бы не водка, что связала Махмуда по рукам и ногам под конец их супружества, то, возможно, до сих пор все было бы хорошо... Она познакомилась с ним случайно на танцах, вначале испугалась, когда он пригласил ее, но потом его улыбка, деликатность и, главное, нежность, с какой он обращался с ней, начисто развеяли ее испуг и сомнения - и ее, и родителей, и то, что он из "развивающейся страны", и то, что он черный. Спустя несколько дней она уже была у него в общежитии, а по прошествии нескольких месяцев они вынуждены были пожениться. Появился Игорь. Марина около года жила на его родине, познакомилась с жизнью и бытом его многочисленных родственников, но все же вынуждена была с ним разойтись. Спустя год после развода узнала она от общих знакомых о трагической гибели Махмуда, трагической и прозаической в основе: выпил спирт, но не тот, который можно было пить. За десять прошедших с тех пор лет были у нее мужчины, даже замужем она была, правда, недолго, было много связей, но все кратковременно, несерьезно, и последние два года жила она совсем одиноко и скучно, в мечтах ожидая если и не принца из сказки, то хотя бы хозяина, и даже не столько мужа, сколько друга - мужчину... Природа наделила ее приятной внешностью, пухленькой, аппетитной попкой и темпераментом, скрыть который ей подчас удавалось с трудом. Заводилась она легко и остановиться уже не могла, закрыв глаза, неслась навстречу желанию, полностью отдаваясь чувству. И вот в тридцать пять лет, в самом расцвете, когда, кажется, отдалась бы первому встречному, быть соломенной вдовой, иметь спираль, но не иметь сношений - это было жестоко! ... Первое время после разрыва с мужем часто и подолгу занималась мастурбацией. Это приносило кратковременное облегчение. Мужчину хотелось, но уже не так сильно. Однако со временем стала замечать, что усилились головные боли, и, что самое главное, как-то ночью почувствовала, что разбудила Игоря, и тот лежит в тревожном ожидании. Она во время самомассажа переставала что-либо соображать, а сильнейший оргазм выгибал и крутил ее так, что кровать стонала. Когда было не так холодно и сын находился в другой комнате, с этим можно было мириться, но зимой она брала Игоря к себе, в самое теплое помещение. Приходилось производить манипуляции с осторожностью, однако иногда она забывалась. И вот в одну из таких ночей, после акта, она и догадалась, что сын не спит... Стала мастурбировать меньше, в основном днем, когда Игорь был в школе, по ночам редко, только когда было невмоготу. А также летом, отправив юного пионера в лагерь. Она давала себе волю, ходила усталая, разбитая, но умиротворенная. Попробовала как-то лесбийскую любовь, но особых чувств не испытала, робела во время близости и решила не продолжать. Так и жила одними ожиданиями... Мам... - шепотом. И не дождавшись ответа - шлеп, шлеп, шлеп... В темноте невидимый, маленький, свой... Юркнул под одеяло, затрепыхался немного и затих, сжавшись в комочек, лишь изредка судорожно вздрагивая и потихоньку хлюпая носом. "Действительно, чего уж?" - подумала Марина, проводя рукой по курчавой, жесткой голове сына, подоткнула одеяло и почти сразу же уснула. Пробудилась она не сразу, в несколько приемов от беспокоящего, тупого давления внизу живота. Прямо в лобок, туда, в мягкие части надавливало настойчиво и ритмично что-то мягкое и упругое. До боли знакомые и почти забытые толчки следовали один за другим, точно так же, как когда-то толкал ее Махмуд, если вдруг среди ночи у него появлялось желание. Еще не проснувшись, сквозь дрему, она поспешно приподняла свободную ногу и тазом подалась вперед навстречу желанному напору. Почти тотчас мягкое и большое, с силой раздвинув ее половые губы, устремилось вглубь и внезапно дрогнув, выбросило поток скользкой и теплой жидкости, по которой, как по маслу, прошло дальше между ног и, скользнув по клитору, скрылось во влагалище. Там, продолжая дергаться и бесноваться, извергая все новые и новые порции раскаленной спермы, вызвало ответную реакцию, когда Маринино еще заторможенное сознание заволокло туманом, и оргазм, давно уже не наступавший, потряс ее так, что она застонала. Смутно понимая, что происходит что-то несуразное, что-то ошибочное, но не в силах прервать действие, вызвавшее такое содрогание, она несколько раз надвинулась на большое теплое тело и с последним движением пришла в себя. Уже окончательно проснувшись, но еще притуплено, представила все последствия свершившегося сношения, всю глубину порочного акта и содрогнулась от ужаса! Господи! Игорь! Игорь! Проснись! - она трясла его за плечо, быстро отодвигаясь и сбрасывая одеяло. - Посмотри, что ты наделал! Вставай сейчас же! Скользкий мокрый член выскользнул из ее промежности, и уже трудно было понять, что же произошло... А? Что?.. - сонно тянул Игорь. - Ты что, мам?.. Иди к себе! Быстро! - почти заплакала Марина, и он послушно перебежал на свою кровать. Господи! Какой ужас! - шептала женщина и, набросив халат, скрылась в ванной. Ни утром, ни в последующие дни оба не вспоминали о ночном инциденте. Игорь был уверен, что обмочился ночью. Ну, описался, так описался, - утвердила Марина и в подробности не вдавалась. Сама же успокоилась и даже нашла некоторое оправдание. Ну и что с того, что так случилось? - думала она. Египетские фараоны часто жили со своими детьми... Правда, потомство имели хилое. Ну и что? Она же не собирается рожать. У нее есть защита, абсолютно надежная, поставленная давно и еще действующая. Внутриматочное средство, попросту говоря, спираль, не дает попасть ей ни от кого, и от Игоря тоже, так что и беспокоиться не о чем! Но на душе скребли кошки, а возникающие воспоминания, когда Игорь попадался ей на глаза, и пережитый оргазм не давали покоя. И мужчину ей после всего хотелось особенно сильно. Она, как могла, подавляла эти желания, но на улице при взгляде на мужиков ее бросало в жар. Хотя дни еще были холодными, мороз уже отпустил. Дома стало теплее. Монотонность текущих дней ничем не нарушалась. Марина возвращалась с работы и долго возилась по хозяйству, умышленно задерживаясь на кухне, чтобы Игорь успел заснуть. Прошла неделя. В субботу вечером опять похолодало. Прибрав посуду, отправила Игоря спать, а сама присела заштопать дыры на старом белье. Увлеклась и когда спохватилась, была половина первого. Во время штопки отмахнулась от Игоря, опять заканючившего из спальни: Мам, можно к тебе? Только посмей! - отрезала решительно. Но злости не было. Голос прозвучал равнодушно. Больше вопросов не поступало. Она сосредоточенно орудовала иголкой, опять отвлеклась и, только появившись в спальне, увидела Игоря в своей кровати. Тьфу, черт какой! - выругалась с досады. Лечь в кровать Игоря значило целый последующий день ходить разбитой, невыспавшейся, с головной болью. Кровать была узкой и неудобной. И не было гарантии, что Игорь ночью не вернется к себе. "Дам ему по морде, если что! - решила она. - Завтра же выставлю кровать в столовую. Придется поступиться красотой и удобствами, а то неизвестно, что может случиться! Ну и кавардак наступит в квартире!" Попыталась разбудить, но, зная по опыту бесплодность этой попытки, тихо легла рядом, повернувшись к нему спиной. Подтянув сзади подол своей рубашки, зажав его между ног, на всякий случай, свернувшись калачиком, она скоро уснула... Чистый, прозрачный воздух. Жарко. Пахнет цветами, травой. Вдали горы и ясная синева неба. Маки - такие яркие, что кружится голова. Она жадно втягивает ноздрями аромат поля, помахивает головой, отчего волосы разлетаются в стороны. Чуть в отдалении табун лошадей. Неторопливо обмахиваясь хвостами, они пасутся, передвигаясь в ее сторону. Серый, в яблоках жеребец, горделиво переступающий на стройных ногах, косит глазом. Время от времени он вытягивает шею, выпрямляется, внимательно оглядывая поле и пасущихся лошадей. Марине ужасно хочется туда, к ним, хочется быть рядом с этим сильным, стройным красавцем... Желание заполняет ее, напрягаются мышцы, и спина непроизвольно изгибается... Переступая в танце, она вдруг ощущает себя лошадью - кобылицей, и страсть отдаться красавцу жеребцу, почувствовать его рядом, потереться о его могучее плечо овладевает ею. Жеребец уже заметил новую подругу и широкой, размашистой рысью пошел на сближение. Марина рвется навстречу, но невероятная робость тотчас сковывает ее движения. Останавливается и, когда жеребец почти касается ее, вдруг резким поворотом отбегает, и по широкой дуге они мчатся, рассекая грудью воздух, жадно вдыхая аромат трав... Она слышит за собой свистящее, сильное дыхание, косит глазом и вдруг замечает под брюхом жеребца упругую черную палку, тяжело раскачивающуюся в такт его бега. Марина сбавляет ход, и жеребец приближается вплотную, осторожно прихватывает зубами ее гриву. Прикосновение нежное и властное. Желание горячей волной растекается по спине и обостряется внизу живота. Она останавливается, и вот уже тяжелый, сильный конь нависает над нею. Странно, но тяжести нет, есть только прикосновение - приятное, идущее откуда-то изнутри, теплом разливающееся по членам. Сильное, щекочущее наваждение вдавливается в нее сзади, она не противится этому вторжению, шире расставляет ноги и, уже ощущая внутри живота тупое и нежное движение, сильнее упирается в землю, изгибая спину, поддает задом, и большой великолепный орган входит в нее целиком, она даже ощущает прижавшиеся к ляжкам яйца, которые бьют ее упруго и мягко... Жеребец слегка отодвигается, она приседает, сжимает влагалище, вскидывает голову и, потрясая ею, разбрызгивает каскад густых волос... Вздыбленный конь вновь всовывается в ее лоно, и это так восхитительно, что она смеется, кричит и зубами старается ухватить его за шею. Сверху слышится ржание, и в живот ей бьет тугая струя. Она неистовствует, восторженно воспринимая это слияние, жадно поглощая животворную жидкость, громко кричит и... просыпается от этого крика. Оргазм еще длится... Горячее инородное тело находится в ее животе. Она задом плотно прижимается к нему и отпускает, вновь жмется в агонии и, наконец, затихает... Слышно тяжелое дыхание за спиной, здоровый упругий член, всаженный до основания, распирает ее снизу. Ощущение сладкое и удивительное по новизне не покидает ее. Она плотно прижимается задом, затем медленно отодвигается, так медленно, что успевает еще пару раз судорожно вздрогнуть, рукой нащупывает увесистые яйца и сжимает пальцами основание уже обмякшего, толстого полена. Ощущая его тяжесть, неторопливо вытаскивает, и, вывалившись, он повисает в ее ладони. "Опять, стервец, опять!" - думает она безучастно. "Что же дальше будет?.. Вот и дала... Только не по морде". Безразличие овладевает ею. Она поворачивает руку, и член тяжело скатывается вниз. Мокрой ладонью находит подол рубашки: он совсем задрался на спину и, чтобы затолкать его вновь между ног, приходится приподняться на руке. Молча встает. Ругаться, драться, что-то предпринимать нет сил и никакого желания. Единственное, на что хватает энергии, - добрести до туалета. Следующие два дня прошли в напряжении. Марина молчала, отягощенная возникшими чувствами. Игорь удрученно переживал свою вину и старался казаться незаметным. Несколько раз он подходил к Марине, неуклюже касался ее руки, однажды как-то нечаянно прикоснулся к ее бедру - нежно и доверительно. Марине в эти минуты до боли хотелось прижаться к нему, обнять эту глупую, курчавую голову, надавать шлепков и приласкать ушибленное место. Отчаяние и ужас от совершившегося отошли, в душе осталось только напряжение, ожидание чего-то смутно-тревожного, что поднималось снизу от колен, проходило по животу, захватывало грудь и, отпуская, растекалось по всему телу, как только Игорь возникал перед нею. Внезапная робость сводила члены, и Марина вздрагивала, а Игорь принимал эту дрожь за выражение отвращения и быстро отходил. Его поведение, характер изменились к лучшему, дома теперь всегда был порядок, помойное ведро, прежде стоявшее до третьего напоминания, выносилось два раза в день. Бутылки, ожидающие сдачи в углу за кухонным столиком уже около года, вдруг исчезли, а как-то вернувшись с работы, Марина обнаружила букет ярких тюльпанов, невесть как появившихся среди зимы. В дневнике вдруг появились две пятерки подряд, чего еще в жизни не бывало. Уроки теперь выполнялись без напоминаний и нервотрепки. Даже горячо любимый мотокружок частенько теперь приносился в жертву различным домашним поручениям... Изредка с утра, когда Марина отпрашивалась у начальника, чтобы прийти на работу позже, ей удавалось хоть немного избавляться от напряжения. Утром Игорь был в школе, и можно было, хоть и в спешке, заняться собой. Но это случалось очень редко, так что ситуация стала критической. Марину все время мучил вопрос: что же будет дальше? Она металась в растерянности: с одной стороны она осознавала трагизм связи, с другой - находила обстоятельства, оправдывающие ее состояние. Собственно не она же к этому стремилась, а Игорь, он добивался своего помимо ее воли. Можно было представить, с какой тщательностью, как ловко была вытащена ночная рубашка, с какой настойчивостью и как ловко затолкал он свой член, терпеливо держал его внутри, как осторожно двигал его там, пока не стал биться и дергаться и пока она не проснулась. Можно только предполагать, какой неистовый темперамент, какое ненасытное желание, какая стихия таятся в его негритянском организме! От этой мысли ее глаза заволакивало туманом, комната начинала кружиться, казалось, что она падает навзничь... Она невольно протягивала вперед руки, опиралась о стенку и замирала. Через некоторое время сознание прояснялось, но все равно соображала она туго и все помыслы ее сводились к одному, сладостно и однообразно... Спустя две недели вечером, собираясь ложиться спать, Марина долго прибирала кухню. По каким-то незаметным признакам, по веянию воздуха в квартире, по тону, настроению, тембру голоса Игоря и еще черт знает почему она ожидала: сегодня должно что-то случиться. Ей и не хотелось и одновременно сладость неизбежного сдавливала низ живота и поднималась выше, остро заканчиваясь в грудных сосках. Она намеренно тянула и, когда все уже было переделано, тихо пошла к себе. Игорь уже давно был выселен из ее комнаты в столовую. Взгляд, брошенный в полумраке на его постель, подтвердил ее предположения. Кровать была пуста. Игорь полулежал поверх одеяла у нее. Подсунутая под спину подушка оттеняла его смуглое обнаженное тело. Лежал он поперек кровати, сдвинув колени, и в ложбинке между ног - она сразу уперлась туда глазами - темнел толстый, прямой и, видимо, уже упругий детородный орган. Голова ее пошла кругом. Она медленно опустилась на колени, взяла в руки теплый тяжелый член и прильнула к нему губами. Ее язык обежал складку кожи, проник внутрь и завертелся, играя вокруг натянутой, как струна, уздечки. Теплый, дрожащий предмет в ее ладонях увеличивался в размерах, подталкивал ее голову вверх. Она чуть приоткрыла рот, и вот уже всосанный внутрь мускул заполнил полностью все пространство. Продолжая подсасывать и обжимать снизу языком, она потянула снаружи пальцами, притягивая к основанию, и, волной отходя назад, кожа обнажила головку, мягкую и одновременно упругую, толстую, горячую, пульсирующую напряженно, как туго накачанный мяч. Она ослабила натяжение. Кожа подалась вперед, и вот опять в руках оказалась мягкая, скользкая мышца. Вновь натянула и всосала уже раздувшуюся головку. Скользкая и тугая, она проникла сквозь губы и, сладострастно вздрагивая, прижатая языком, ритмично твердела и опадала. Наконец, когда она в очередной раз залупила член, раскаленная струя чуть солоноватой спермы ударила ей в гортань. Слегка поперхнувшись, она неистово вбирала содержимое, толчками выдаваемое из отверстия набухшего конца, действуя бессознательно, не думая, не понимая и только чувствуя истечение влаги уже из себя, ягодицами и промежностью ощущая, как растекается она в трусах, липко приставших к бедрам. Она долго мылась... Струя воды мягко стекала между лопаток, текла дальше и по желобку между ягодиц скатывалась вниз. Совершенно мокрые трусы она сбросила сразу же у входа, и они будоражили в памяти пережитые минуты. Хотя какое-то подобие оргазма у нее было, разрядки не наступило, и сейчас весь низ живота, все пространство между ногами воспаленно и чрезвычайно чувствительно ныло. При малейшем прикосновении зуд распространялся по всему телу, она дергалась и замирала. Пустила холодную воду, но это не помогло, только продрогла. Спасаясь от озноба поддала горячей, и все началось снова. Как никогда, до боли, ей нужен был мужчина, любой, хоть кричи "Караул!". Она все еще отчаянно сопротивлялась, уже понимая, что ничего с собой не поделаешь. Откуда-то издалека пришла полуспасительная мысль, что как-нибудь обойдется, потом другая - пропади все пропадом! Дикая, слепая сила сгибала, крушила ее волю, судорогой пробегала по всем мышцам ее раскаленного тела, заставляя дергаться коленями, руками, кончиками пальцев. Она мелко дрожала, и крепко сжатые зубы выбивали мелкую противную дробь. Больше она не могла сдерживаться..., Осторожно ступая босыми ногами, мелкими шажками, чтобы не раздражать промежность, приблизилась она к своей постели. Плохо соображая, откинула одеяло и на фоне белой простыни сразу различила член, торчащий огромной темной дубиной, уже наготове, упругий, дрожащий и такой запретно-желанный. Коротким рывком она подсунулась прямо под мужика, изготовившегося в нетерпении, и сразу же дернулась, когда толстая тугая палка с легким сопротивлением вошла в живот. Она еще разумом вспомнила и широко развела ноги, подхватила их под коленками и уже в забытьи резко приподняла таз, безоглядно вбирая в себя алчущим отверстием обжигающее, животворное мужское начало... Подалась бедрами вправо- влево, чувствуя, как ходит, сокрушая все нервы внутри, огромная безудержная сила, уже всем животом воспринимая слияние, от нехватки дыхания судорожно, открытым ртом захватила воздуха, сколько могла, и отключилась...

Шокирующий случай, произошедший в селе Еловка, показал, насколько жестоки и циничны могут быть дети

В селе Еловка, Иркутского района, дети изощренно надругались над пятилетней Машей. Кошмар для ребенка длился не меньше трех часов. Девочку затащили в лес и заставили раздеться догола. Потом, пугая Машу духом мертвой женщины, школьницы осуществили свои сексуальные и садистские фантазии. Малышку заставили поклясться, что она не расскажет никому о том, что происходило в лесу в течение нескольких часов. Но девочка не сдержала слова и рассказала взрослым, откуда у нее синяки и царапины на всем теле.

«Она не пошла. Это мы ее потащили»

Одиннадцатилетняя Юля и девятилетняя Саша дружат с детства. В тот понедельник, 11 августа, девочки решили прогуляться по деревне. Вместе с ними пошли пятилетние Славик и Маша. Машу девочки недолюбливали. В особенности, по словам взрослых, ее не любила Юля. Девочка, как они сами признаются, часто их не слушалась, могла обозвать, ударить. Когда созрел план, который девочки в итоге осуществили, понять из их сбивчивого рассказа трудно. Саша и Юля рассказывают о том, что происходило в лесу, по очереди, препираясь, уличая друг друга во лжи, иногда путаясь в хронике событий и смущаясь при произношении «взрослых» слов.

Мы пошли купать собак на мост, - начинает рассказ старшая девочка Юля, - а потом поднялись на гору, в лес. Маша с нами пошла, мы ее не звали. А потом решили идти в лес. Маша идти не хотела, мы ее сами затащили. Девочки, как они рассказывают, взяли ребенка на руки и потащили в лес. Маша начала сопротивляться, с нее свалились тапочки, но начатое было решено довести до конца. «Я ее отпустила, а Юля держала, - рассказывает Саша. - Это Юлина была идея - отвести ее в лес».

Мысль совершить такое пришла Юле в голову, по ее словам, в воскресенье. Тогда она в очередной раз поссорилась с маленькой Машей и ударила ее. За это мама ребенка отругала Юлю. Это была главная претензия к Маше. Ведь ребенок обещал не рассказывать матери о драке. Забегая вперед, скажем, что «сдала» хулиганку не Маша, а видевший все это сосед.

Юля стала спрашивать у Маши, зачем она все маме рассказала, - пересказывает лесные события Саша. - Тогда я ее толкнула и по голове шлепнула. Маша упала и стала плакать.

Взрослые игры

Девочки стали пугать ребенка «белой бабой». В селе для непослушных детей выдумали легенду о мертвой девушке, дух которой бродит по окрестностям в поисках жениха. Старшие дети уже понимают, что это выдумка, но на Машу это оказало влияние.

Отвернувшись от ребенка, девочки передавали требования «белой бабы». «Сначала белая баба сказала, что сейчас будет суд», - рассказывают они. Маша плакала, но безропотно выполняла требования девочек.

Сначала Маша должна была снять платье. Потом «белая баба», под угрозой того, что не отпустит девочку домой, заставила ребенка раздеться полностью. «Ее вещи нес Славка, а я взяла Тузика, - вспоминает Саша. - Маша идти не хотела дальше, но мы сказали, что будет еще один суд». Девочку привели к пню и заставили изображать удовольствие, «какое получают женщины во время секса», поясняет мама Саши.

Потом мы сказали, что нужно ложиться крестом. Маша не знала, как это, мы ей показали.

Девочки демонстрируют, что нужно было лечь на землю, раскинув руки и ноги. Все это время Маша была раздета и босая. Вещи ей не отдавали, одеться не предлагали - многое еще было впереди. Юля, со слов Саши, заставляла ребенка ползать на четвереньках, таскала ее за волосы, заставляла есть грибы, найденные в лесу. Дальше последовали еще более изощренные «пытки». Позднее Слава и Юля помочились Маше в рот. «Маша чуть не захлебнулась, она плакала. Мне было страшно смотреть», - говорит Саша.

Затем были применены и другие знания о сексуальной жизни... Немного времени спустя Юля пыталась поджечь Маше голени зажигалкой, которую прихватили из дома, - ничего не получилось. Дальше Юля, со слов Саши (Юля ничего не отрицала), толкнула девочку на землю, стала пинать и ходить по ней, бить палкой.

Потом дети закидали Машу ветками и палками. В этот момент через лес проходил мужчина. Девочки и Слава спрятались за кустами, Маша под кучей веток осталась незамеченной.

Жалко и не жалко

Саша предлагала отпустить девочку: «Я говорила, что Маше больно, а Юля говорила: «Мне по фигу».

Юля, а тебе не было жалко Машу, она же плакала?

Да жалко, но и не жалко. Пятьдесят на пятьдесят, - говорит 11-летняя школьница.

Из рассказов девчонок становится ясно, что инициатором всего была Юля - Юля выдвигала требования, Юля говорила, что делать Саше, Юля чаще и больнее била ребенка, Юля руководила действиями маленького Славы, подвешивала ребенка на «тарзанку». Сама девочка этого не отрицала и даже добавляла подробности. «Потом до Юли дошло, что Машина мама нас убьет», - и девочки придумали историю: Маша должна была сказать, что так ее избил шестилетний сосед.

Все село в шоке от действий девчонок, которых все знают как хороших ребят, прилежных школьниц. Родители девочек хватаются за головы - откуда такая грязь в их детях, воспитанных в любви, ласке, достатке. Родители, каждый по-своему, наказали дочек за этот кошмар, которому они подвергли пятилетнюю малышку, и теперь ждут приезда милиции.

Пусть приезжают и спросят с них, - воинственно настроена мама Саши. - А как же еще им объяснить, что то, что произошло, не умещается ни в какие рамки! Как их наказывать, как донести? Стыдно - хочется провалиться сквозь землю. В село я стараюсь вообще не выходить: моя дочь такое вытворила!

Вам не страшно, что теперь вас поставят на учет в комиссию по делам несовершеннолетних? - спросили мы у маленьких преступниц.

Страшно, - довольно безучастно отвечают девочки, скорее всего не понимая всю серьезность поступка.

Мама с пострадавшей девочкой съездила в больницу, сняли побои. Говорят, что у малышки все тело в синяках и царапинах. О том, как отразится случившееся на дальнейшем психическом развитии ребенка, сейчас сказать сложно даже медикам.

P.S. Все фамилии изменены.

Как накажут

Юлия Верещагина, инспектор по СМИ УВД Иркутского района:

Сейчас по этому факту проводится проверка, которая продлится десять дней. Девочки, подозреваемые в преступлении, будут приглашены на комиссию в УВД по Иркутскому району. Без сомнения, они будут поставлены на учет. Материал в производстве, но уже известно, что факт поджога ребенка не подтвердился.

Не обойтись без взрослых

Оксана Савчук, психолог Института педиатрии и репродукции, старший научный сотрудник:

Секс и агрессия являются одними из базовых потребностей человека. Они есть у каждого ребенка. Взрослый человек способен контролировать и сексуальные, и агрессивные потребности, тогда как у ребенка умение видоизменять «прямые» желания должно быть развито родителями в детстве. Взрослые должны объяснять, что хорошо и что плохо, что можно и чего нельзя. Самое важное, чтобы определенные запреты были стабильны, чтобы окружающие взрослые вели себя так, как учат этому ребенка.

Только тогда в маленьком человеке появится внутренняя мораль. Обязательно нужно контролировать видео, которое смотрит ребенок: проверять диски, которые он приносит домой, следить за тем, что он смотрит по телевизору. Чтобы ребенок не получил на свою слабую психику информацию, с которой он не справится.

Кто они такие

Светлана Пономарева, учительница школы села Еловка:

Это большое потрясение для нас. Ведь обе девочки растут в благополучных семьях. У Саша семья полная, Юлю воспитывают мама, бабушка и дед. Удивительно, что в данной ситуации заводилой, скажем так, была Юля. Хотя в школе она, наоборот, больше выглядит «ведомой» девочкой. Саша, напротив, ребенок с твердыми убеждениями. Но в данной ситуации, видимо, свою роль сыграл возраст - Юля старше и где-то смелее.

Не первый раз

Юля рассказывает, что это не первый случай, когда она мучила девочку. Два года назад с помощью товарища она опускала ее в выгребную яму туалета. А потом, чтобы отмыть ребенка, окунала в бочку с водой.

«Никому не говори»

Взяв клятву, что Маша никому не расскажет того, что было, продолжая тычки и унижения, компания вернулась домой. Малышка бросилась к родным, девочки разбежались по домам. Через несколько минут все события стали известны маме Маши. Женщина бросилась искать обидчиц - оттаскала Юлю за ухо. Отметим, сейчас, спустя несколько дней, девочки снова играют все вместе на куче песка. «Мы попросили прощения у Маши, и она нас простила», - говорят они. Остается надеяться, что детское сознание вычеркнет все произошедшее из головы.

Курортная жизнь

Часть Первая

Если выпало в империи родиться - лучше жить в глухой провинции у моря. Примерно такие строки мне вспомнились, когда мы вылезли из автобуса. Поселок представлял собой типичный пример глухой, по местным меркам, провинции. Ну с учетом того, что именно считается глушью на побережье Черного моря. Маленькая деревушка, в которой каждый сарай летом сдается понаехавшему народу из более северных областей родины. Отец подхватил чемоданы и повел нас в направлении моря, легко определяемом по запаху. Где-то там нас уже ждал "Отличный домик, рядом с пляжем, и недорого!", который отцу порекомендовал кто-то из знакомых. Так что мы ехали, предварительно созвонившись с хозяевами и точно зная где будем жить.

Нас ждали. Хозяйка, бабуля очень преклонных годов, показала нам здоровенный сарай с окнами в дальнем конце двора, почти скрытый разросшимися кустами:

Вона. . Тама жить будете... Только не перепутайте - ваша дверь слева.

При ближайшем рассмотрении сарай оказался явно двойного назначения. В смысле, был поделен пополам на две, гм. . квартиры. В нашей была одна большая комната с тремя кроватями - нам с сестрой по одной и родителям большая, шкафом и тумбочками, маленькая прихожая, она же, из-за наличия стола и электрической плитки, кухня... и все. Я, честно говоря, по восторженным описаниям ожидал большего. Вторая половина сарая, судя по всему, была точно такая же. Как сказала бабуля, там уже живут, но сейчас они на пляже.

На пляж отправились и мы. Сразу же выявилось первое неудобство - чтобы маме с сестрой переодеться, нас с отцом выгнали на улицу.

Ничего, вот вернемся - мы с тобой шкаф поперек развернем. - пообещал батя - Будет хоть какое-то подобие двух комнат.

Вообще настроение это нисколько не портило. На море мы последний раз были я уж и не помню когда. То времени не хватало, то денег... В этот раз все сложилось удачно, к тому же мы с Риткой в следующем году заканчивали школу - то есть ЕГЭ, поступление и все такое. В общем, не до отдыха будет точно.

Пляж, конечно, тоже оказался деревенским. Просто тянущаяся вдоль моря метров на сто полоса поросшего жухлой травкой песка. По краям берег поднимался, превращаясь в обрыв, оставляя у воды узенькую каменистую полоску, совершенно непригодную для отдыха. Народу, правда, хватало. Человек так пятнадцать развалились на полотенцах в разных позах, подставляя солнцу разной степени загорелости тела. Некоторое количество плескалось в воде, удивившей меня своей прозрачностью. Ну да, гадить-то особо некому. Мы с Риткой, конечно, первым делом окунулись. Мама с отцом в это время обустроили нам лежку, а потом и сменили нас в воде. Я развалился пузом кверху и принялся разглядывать окружающий народ. Ритка занималась тем же самым.

Ф-ф-фууу... - выдала она через некоторое время - Ни одного приличного парня!

А дома этот твой... как его... Димка кажется... приличный что ли?

Димка, последнее время крутившийся возле сестры, не вызывал у меня симпатии.

Сравнишь тоже... По крайней мере получше некоторых! - ткнула она меня кулачком в бок.

Надо сказать, вопреки распространенному в народе мнению о близнецах, мы с Риткой не были особенно близки. С определенного возраста у нее начались свои подружки и интересы, у меня своя компания. Так что про Димку я знал мало и потому спорить не стал.

А ну, двигайтесь! Разлеглись тут! - услышал я голос отца.

Они с мамой неслышно подошли, обнаружив, что мы с сестрой заняли все приготовленное на четверых место. Мама, уперев руки в бока, стояла напротив меня, всем своим видом выражая негодование. Я чисто из вредности не торопился освобождать им место, нагло уставившись на нее, непроизвольно оценивая мамину фигуру на фоне бледно-голубого неба. Волосы, собранные на затылке, открывали красивую шею, тяжелая грудь, поддерживаемая купальником, выдавалась вперед, живот, округло-выпуклый, внизу плавно переходил в скрытый трусиками лобок. Дальше трусики широкой полоской уходили между ног, не давая бедрам сомкнуться в самом верху, а вот ниже полноватые бедра соприкасались друг с другом, сужаясь к коленям и переходя в красивые лодыжки. Я подумал о Ритке - получалось что за вычетом возраста они были очень похожи. Пропорциями тела, манерой держаться... Формы вот только у Ритки были значительно скромнее, ну да с возрастом, наверное, появятся. Мои мысли прервал отец, бесцеремонно раскатив нас с сестрой в стороны.

Вот, так-то лучше! - родители улеглись между нами, почти вытеснив нас на траву.

Ну и ладно! - вскочила Ритка. - Федь, пошли в воду!

Вечером мы познакомились с соседями. Семья оказалась очень похожа на нашу, даже сын, Мишка, оказался примерно нашим ровесником, а вот его сестра Ира чуть старше. Не намного, на год или два. Точный возраст, конечно, никто выяснять не стал. По случаю знакомства устроили пир, на который пригласили и хозяйку. Бабуля охотно согласилась, поучаствовав здоровенной бутылью вина собственного изготовления. Заодно за столом оказался и еще один обитатель нашего двора, о котором мы не подозревали - бабулькин внучек. Парня традиционно с детства на лето отправляли сюда, и ему это давно надоело. Однако поступив в институт, он не был здесь уже года три, и вот приехал, решив вспомнить молодость. Теперь, судя по его виду, сильно об этом жалел.

В компании предков мы высидели едва ли час. Потом их разговоры о жизни в этом райском местечке (по мнению некоторых отдыхающих) или в этой богом забытой дыре (по мнению местных жителей) нам надоели. Молодежь переместилась на травку у забора, где, впрочем, мы тоже начали расспрашивать Олега как ему тут живется. Внучек безудержно жаловался на жизнь. Как выяснилось, раньше каждый год из таких как он тут собиралась теплая компания и было весело. Теперь же все выросли, закончили школу и разъехались кто куда, категорически не желая возвращаться к прежней жизни. В этом году из компании в десяток человек их оказалось здесь всего двое - он и еще какой-то Игорь. Его сюда сманил Олег, сам движимый приступом ностальгии и заразивший ею друга, за что теперь ежедневно выслушивал массу упреков. Одним словом - тоска. Мы громко сочувствовали и кивали, соглашаясь с каждым его словом, попутно пытаясь выяснить, какие тут есть развлечения.

Да никаких в общем-то... Сам мучаюсь. Ну хотите, пошли поплаваем? - предложил он. - Сейчас самое время - солнце село, вода теплая, на пляже никого...

Море и в самом деле оказалось теплым. Вволю набултыхавшись, мы выбрались на берег, поеживаясь от вечерней прохлады.

Плавки выжимать надо. И купальники. - подсказал Олег. - А то замерзнем.

Что, прямо здесь? - не поняла Ритка.

Ну... - Олег понял что она хотела сказать. - Мы-то здесь, а вы вон там можете, под обрывом. Никто не увидит.

Указанный обрыв находился на краю пляжа.

Да-а-а...? - Ирка вгляделась в темноту. - А там никого нет?

Никого. Кто там может быть?

Не, я боюсь...

Хочешь, я с тобой схожу? - предложил Олег.

Вот еще! Чтоб я с незнакомым мужчиной пошла туда, где и так страшно?

Ир, а давай Федька с нами сходит? - предложила Ритка. - Его-то я знаю.

Ирка посмотрела на меня:

Ну пошли...

Меня оставили у самого края, наказав отвернуться и ни за что не поворачиваться, а сами прошли на несколько шагов дальше. Я долго боролся с собой, глядя в противоположную от них сторону, но потом все же повернулся к морю, делая вид что разглядываю лениво накатывающие на берег волны. Скосив глаза немного левее, обнаружил что девчата раздеваются, повернувшись ко мне спиной, и тогда уж открыто уставился в их сторону. Они, немного нагнувшись, старательно выкручивали купальники. В сумерках белели девичьи ягодицы, худенькие Риткины, кажется, даже не касающиеся друг друга и более округлые Иркины. У Ирки уже был заметен след от загара. Кроме того, повернувшись чуть боком, она продемонстрировала мне правую грудь. Точнее, только форму незагорелого конуса, глядящего вперед и вниз. Все попытки разглядеть, что же у них между ног потерпели неудачу - темно и далековато. Любовался я недолго - как только они стали одеваться, я принял первоначальное положение.